 |
ЕЩЕ ОДИН НЕЗАВЕРШЕННЫЙ МИФ.
Можно ли с уверенностью сказать, что автор этих строк когда-либо существовал?
Можно. Но без уверенности. Как же тогда, позвольте спросить, писать о личностях,
не существовавших вовсе, или, как Льюис Кэролл, существовавших лишь в воображении,
но ставших от этого не менее реальными? Тут мы и упираемся в некую подковыку,
поскольку с тем же успехом можно писать о себе самом. Тем и займемся.
Так кто же такой Хенди? Некоторые из моих знакомых знают (или говорят, что знают –
в данном случае это абсолютно едино) его как голос в телефоне, как строчки на
экране монитора или корявыe буковки из мятого конверта. То есть этаким Мальчиком
Банананом, говорящим в трубку ту-ту. Но здесь вкрадывается одна маленькая неточность.
Из непроверенных (но абсолютно достоверных) источников мне известно, что по телефону
Хенди говорить не умеет, не любит, и прибегает к этому (весьма распространенному в
нашем обществе) способу общения лишь в случае крайней нужды – пожара, ограбления,
тоски, съехавшей крыши, общественного долга, святой обязанности и etc... чего нельзя
сказать о компьютерном общении и почте. Почтой этот персонаж пользуется со вкусом,
смаком и воодушевлением. Более того, не схвати я его однажды за рыжую бороду
(достаточно забавная деталь биографии... но об этом в другой раз), я до сих пор
представлял бы себе его в виде руки из сериала о семействе Адамс. Но борода есть
(оторванный клочок до сих пор трепетно хранится в моей личной коллекции), а, значит,
есть и все остальное. В том числе и зубы.
Почему зубы? Потому что он вампир, но вампир неправильный, поскольку любит чеснок
и не терпит вкус крови. В остальном все сходится – ночной образ жизни, черная
одежда, мания величия, паранойя в легкой форме, любовь к летучим мышам и ящерицам
и совершенно человеконенависническая лирика, которую он никому сам не показывает,
но под шафе и разговор может вдруг начать декламировать. Сии, как он их сам
называет, "экзерсисы" были подслушаны мной во время одного из всенощных бдений
(а, может, во время предпоследнего крестового похода – память меня теперь иногда
подводит). С разрешения Хенди я окрестил их
"Эпатажной лирикой".
Стоит ли утверждать, что данные произведения никоим образом не могут пролить свет
на эту темную и непонятную личность...
| |
| |
