Артюр Рембо

Devotion Сестре моей Луизе Ванан из Ворингема. – К северному морю повернут ее голубой чепец. – За потерпевших кораблекрушение. Сестре моей Леони Обуа из Эшби. Поющая и смрадная летняя трава – бау. – За матерей и детей в лихорадке. Люлю – демоническому созданию, не утратившему пристрастия к молельням времен Подруг и своего незаконченного образования. За мужчин. Госпоже. Подростку, которым я некогда был. Этому старцу святому, отшельничеству и или миссии. Духу нищих. И очень высокому духовенству. И всякому культу в местах приснопамятных культов среди тех или иных событий, кому следовало бы служить, повинуясь минутным порывам или собственному нешуточному пороку. Сегодня вечером – Сирсето из высоких льдов, лоснящейся, как рыба, и разрумяненой, как десять месяцев пурпорной ночи, – (сердце ее – амбра и трут), – за единственную мою молитву, немую, как эта вотчина ночи, и предваряющую дерзновения, еще более необузданные, чем этот покорный хаос. Любой ценой и на всех ветрах, даже в метафизических странствиях. – Но не тогда.

Благочестие.