Спеленали руки веселой молитвой,
Окропили душу перцовой водкой,
Побрили плоть у сердца опасной бритвой,
Раскрасили лицо, да положили в лодку...
Несет вода, тихонько, лодку в центр моря:
Там черно-белою осенью теплее, чем летом,
Там только соль волны, довольная собою,
И только тень каноэ в облаках над ветром.
Растаяли сомненья, и двери распахнулись,
Впустив обратно тяжесть привязанности к свету,
Но в черно-белом небе облако уснуло,
Закрыв собою солнце холодного цвета.
Должно быть это осень тоскою окутала,
Съела весь свет, распустила холод.
И в холодную воду опуская голову,
Чувствуешь, что путь будет легок и долог...
Взлететь легко вверх – к перекрестку света,
В глубину сна хрустального зеркала.
Наверное, только это,
И есть трап с неба на землю.
Закутать тело в шубу из облака,
Надеть венец из морской пены,
Рот вяжет металлом и чуть-чуть солоно –
Это полопались бумажные вены.
Охолони! Ты заснул, но сейчас уже поздно:
Окунувшись в ничто, не вернешься обратно,
Только капельки крови, как красные звезды,
Падают с неба, играя в прятки.
Веришь, пришло черно-белое время?
И в тепле мягких пледов почему-то вдруг зябко.
Цепь мгновений ничтожна: столь хрупкие звенья
Не удержат покой, он не вернется обратно.
Возвращайся домой, в свой уют одеяла,
Но лодку несет к слиянью созвучий.
Там, в облаков отражении, нужно так мало,
И спится спокойно в постели под тучей.
В руках, повязанных доброй молитвой,
Зажат пропуск в небо – билет к горизонту.
И в сердце, под плотью, подобно бритве,
Скребет доброта по стеночке тонкой...