Александр ПЫЛЬКИН

СТИХОТВОРЕНИЯ

§

Плачет дева под дождем.
Тихо песенку поет:
"Ты сплетись, осенний дождик,
Со слезами моими.
Ты вплетись, осенний дождик,
В мои горькие слезы.
Я венок сплету
Из дождя и слез моих.
Брошу в реку его –
Тонет пусть венок в реке.
Дева плакать перестанет.
Дождик тоже перестанет".

§

Я пришел на луг с косой,
Схоронив свою подругу.
С грустью я пошел босой
Среди тонких стебельков.
По сияющему лугу
Так ходил я, Смерть Цветов.

§

Дядька молот опустил,
Жаром опаленный.
Сталью воду вскипятил,
Сталью раскаленной.
И, спокоен, но суров,
Молвил громко, но без злости:
(Приходите в гости, гости.
Чай готов и меч готов!(

СВЯЗЬ ВРЕМЁН

Накормлен, брит, одет солдатом,
Я шел, её ругая матом
И плюнув мутною соплёй
На камни древней мостовой.
Плевок попал как раз в то место,
Где смачный Пушкина плевок
Зеленою лепешкой лёг,
Когда ушла его невеста.

§

Но, бог ты мой, как ловко он,
Пустой рукав заткнув за пояс,
Тряхнув безухой головой,
Махнувши маленькой культей
И, ртом беззубым ухмыльнувшись,
Об пол дощатый кабака
Бил каблуками гопака.

§

Стоял стул в поле.
Села на стул птица.

Поджавши свой сведенный пах
И холодея, как ограда,
Немой с арбузами в руках
Глядел на мерзостного гада,
Сидящего у друга на спине.

ВЕТЕР

Клены тощие нагнулись.
Пыль дорожная летит.
Флюгера все повернулись.
Ставня старая стучит.

Легкий сор налип на идол.
В закопченных трубах вой.
Только я тебя не выдал
Своей лысой головой.

§

Домик белый на горе
В небольшом кружке двора.
В круглом маленьком дворе
На цепи, от ливней ржавой,
Сидит песья конура
С крышею дырявой.

§

Что, упорная свистулька,
Глиняная птица,
Дырявая синица?!
Кто сегодня осрамится?
В тебе зреет пустота,
А во мне капуста киснет.
Я прижму тебя к устам.
Кто из нас быстрее свистнет?

§

Гнутся черные деревья,
Издавая жуткий скрип.
Ночь настанет и не станет
Черных скрюченных деревьев,
Но останется тот скрип.

§

Всё укрыто белым покрывалом:
Улицы, дворы, деревья, крыши.
Но никто не знал, что Бог усталый,
Чтоб укрыть у склада трупик мыши,
Постелил на землю покрывало.

§

Когда за деревом засохшим
Лишь небо в зареве заката,
Сидящая на древе птица –
Высохший сучок.

§

В леса бежав от злых людей
И в травах спутанных ступая,
Наступит девушка босая
На ядовитою змею.
И упадет в траву сырую
Тихонько пара башмачков.

§

Снежинка опустилась – ничего.
Ветка легла – ничего.
Ворона села – ничего.
Лисица встала – ничего.
Ступил Федор пьяный – надломился лёд.

§

С самодельным уродом на палке
Буду в поле стоять я, Его часовой.
Но проклятые галки, глумясь надо мной,
Вместо белого хлеба
Склюют белый снег,
Вместо черного хлеба
Склюют черно поле.

§

Тихо мышь в углу скребется.
Тихо тикают часы.
Дома нету никого.
В замороженном окошке
Мальчик делает окошко
Струйкой духа своего.

§

В клюку вцепившийся старик,
Что белые глаза таращит, –
Подумать страшно – каждый миг
Меня, меня с собою тащит:
Когда ему будет 50 лет –
Мне будет 20.
Когда ему будет 60 лет –
Мне будет 30.
Когда ему будет 70 лет –
Мне уже будет 40!

§

В один из дней кровавой смуты
Отрядом ангелов пространства
Был поднят взятый на штыки
Мужик, что делал мундштуки,
Больной от времени и пьянства
Отец абсурдных удвоений.

§

Дядька с плачущим лицом,
Не сумев опять заплакать,
Толстой палкой выгнал душу
Из мохнатой серой твари,
Толстой палкой выгнал вон.

§

Лодочка в воде стояла
Маленькая, но со скуки
Этого мне стало мало.
Взял её в большие руки,
Вывернул её, подправил,
В длинной чашечке поставил
У окна воды сырой.

§

Я неудачник утомленный,
Всё потерявший, но живой.
Я суп хлебал недосоленный
И слушал кашель за стеной.
Там, надрываясь, кашлял мальчик.
А может быть, матрос тихонько.

§

Молоток, кующий гвозди.
Молоток, забивающий гвозди.
Два лежали на столе.
В нашем небольшом селе
Близнецы кузнец и плотник.
Кузнеца зовут Степан,
Плотника зовут Иван.
Вот идет один по полю,
Ты кричишь ему: (Степан!
Что-то лошадь захромала.(
Тот же знай себе идет.
Иль кричишь ему: (Иван!
Ног у стула стало мало.(
Бровью даже не ведет.

§

Упала мышка в молоко,
А погрузилась в полный мрак.

Я знаю точно: далеко
За голыми полями,
За темными лесами,
Ушанку сняв, стоит дурак.

§

День морозен, ясен.
У сторожки ветхой
Черный узловатый ясень
Черной узловатой веткой
Тихо, очень тихо
В окно стучится.
Что-нибудь случится.

§

До небес игла стояла.
В небеса я не полез:
По игле уже слезала
Весело вода с небес.

§

Стол легко кроватью стал:
Когда скончался мой отец,
Отца на стол мы положили.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На следующий день я стал отцом.

§

Поле все равно осталось черным,
Занесенное под вечер снегом.
Для него, идущего в шинели,
Поле было черным, но под снегом.

§

Бабы ходят пьяны, рады.
Белый снег с небес летит.
У кладбищенской ограды
Одинокий крест стоит.

Над крестом пастух склонился.
Говорит ему пастух:
"Зачем от стада ты отбился,
Зачем отбился ты от стада!?"

§

Где лес листами шелестит,
Людьми забытая, одна,
Избушка на лугу стоит,
А у избушки два окна.
Глядит в окно прохожий мальчик,
Бежит старик с клюкой, крича:
"Зачем глядишь в мою избушку!?"
А тот всё смотрит на цветок,
На белый луговой цветок.
А тот всё смотрит сквозь избушку.

§

Утром, сидя на кровати,
Попаду ли я в сапог
Маленькой мохнатой лапой,
В грязный сморщенный сапог,
Возле вешалки стоящий?

§

Чтоб видеть дальнюю звезду,
Правитель рушит башню,
Закрывшую ему звезду.
Кидает золотые зерна в пашню,
Чтоб увидать колосья, пахарь.
Чтоб видеть вещи, пляшет знахарь.

§

Где колокольцами звенят
Монет серебряные голоса,
Полезную в хозяйстве штуку
Мужик бросает в небеса
И ловит в жилистую руку
Не для того, чтобы продать...
Глядит жандарм, торговка, тать.
Глядит народ.

Народ остановился.

Так с каждым взлетом этой штуки
Всё больше пестрый шумный рынок
На цирк похожим становился.

АРТОБСТРЕЛ

Летит Земля.
Летит земля.

От рожденья будучи
Глухим, слепым, увечным,
Не знал он слова УМИРАЮ,
Но чуял: что-то происходит.

§

Лил дождь, а у себя в келейке
Перед распахнутым окошком
Сидел задумчивый дурак
И поливал себя из лейки.
И говорил: "Глупышка крыша,
Тебя убил я."

И улыбался, шепелявый,
Глядя на крысы труп в углу.

§

Я загляделся на звезду
И поскользнулся на лягушке,
Что загляделась на звезду.
Я падал, а звезда стояла
В больших моих зеницах вяло.

§

Танюша маленькой рукой
Кота по белой шерсти гладит.
Его, Танюша, разве гладить нужно!?
Его, Танюша, нужно в сад,
На яблоню – он съел птенцов, гаденыш!
На яблоню, что не дает плодов!
На яблоню, на яблоню его!

§

Шел по улице кривой
Продавец гвоздей хромой.
Он кричал на весь квартал:
"Гвозди! Гвозди! Гвозди! Гвозди!"
Продавая тук свиной,
Шел по улице немой.
Колотушкой деревянной
Голосил он, окаянный:
"Тук! Тук! Тук! Тук!"

ПРАЗДНИК

Ходят люди вверх ногами.
Кошельки все вверх ногами.
Раз. Бутылка вверх ногами.
Два. Стаканы вверх ногами.
Висят шашки вверх ногами.
Лежат шапки вверх ногами.

§

В поле трое на конях.
В поле шашки на ремнях.
В поле с ложкою железной
Я стою совсем один.
Мне бы в руки карабин
Вместо ложки бесполезной...
Как не взять борща из плошки
Самострелом винтовым,
Так не быть винтовкой ложке,
Так и мне не быть живым.

§

Презревши эту вашу смуту,
Подобно пламени свечи,
Он колебался у стены,
К стене привязан на минуту
Короткою струёй мочи.

§

Молчит весь вечер наша рация.
И в пулевых отверстиях гнездятся
Кузнечики.
Капитуляция.
Мы проиграли, но нам нечего стесняться.
Мы пьем за павших теплый сладкий спирт.

§

Бежит ребенок по вагону,
И длинный крашеный вагон
Во тьму уносит и ребенка,
И неказистый бег ребенка,
И взгляд мой хмурый, и меня,
И думы горькие мои.

§

Мы все когда-нибудь умрем.
Но не грусти, мой друг, не надо.
И после нашего распада
Октябрь придет за сентябрем.
И возликует вдруг селянин
В дырявых жалких башмаках,
Косой наткнувшись на поляне
На тело в новых сапогах.

§

У пожелтевшего куста
Стояла шавка без хвоста.
Змея с ней рядом извивалась;
И сумасшедшему казалось,
Что та змея – собачий хвост.
И он, смятенный, глупо скалясь,
Бежал тайком на старый мост
Глядеть, как с поля возвращались
Крестьяне, срезавшие хлеб.
Колеса по мосту стучали.

Спустилась ночь, а он в печали
Стоял и думал, что ослеп.

§

Войду я в кухни тесную коробку.
И, теша застарелый кретинизм,
Нажму на таракана, как на кнопку,
На миг включивши смерти механизм.

§

Движений собственных заложник,
Сам кукла, сам и кукловод,
Сапожник, пьяный как сапожник,
Куда-то, падая, идет.

§

Шумел, как море, птичий рынок.
Кричали гулкое ку-ку
Кукушки жирные из крынок;
И площадному старику
В до дыр проеденной беретке
Сказал жиган и сорванец:
"Скворцу не нужно больше клетки.
Он дохлый, дядя, – твой скворец."

ОКНО НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ

Если бы даже занавеска
Не была задернута,
Всё равно бы не была видна
Прохожим ценная железка,
Потому что та железка
В тряпочку была завернута.

§

Ударив нищего, ударишь и себя.
Ударив дерево, ударишь лишь себя.
Хотя и друг на друга не похожи,
Спина и плети суть одно и тоже.
Избитый змеями – избиты змеи.
Избили дерево змеей,
Избили дерево змеей
Лукавые, в ермолках, фарисеи.

§

Девушки, хорошие,
Вы еще не поняли,
Что цветы, что вам дают
Красавцы стройные с усами,
Дарит вам кривой садовник
С бородавкой на носу
И косящими глазами.

А красавцы дарят вам
Денежки свои.

§

Дядька ножиком одним
Резал ветви,
Резал масло,
Резал ветви,
Резал масло,
Резал масло,
Резал масло.
Затупился нож об ветви.

§

Две сидело в клетке крысы.
Утром там их стало семь.
Боже, как случилось это?
Боже, как случилось это?

Клетка ведь была закрыта, милый.

§

Тот день – ворона белая.
В тот день я увидал её.
Я целый день следил за ней,
Бежал по улицам за ней.
Но улетела от меня
Ворона белая.

§

Яблоко срывая с ветки,
Не забудь сказать спасибо
За то, что яблоки растут
Не на волках, а на деревьях.

За то, что не кусаются деревья.

§

Где в поле деревце Береза
В объятьях мужика Мороза
Стояло, трепетало,
Стояла, вся дрожа,
Как упиравшегося пса,
Тащил я спозаранок санки,
Вёз на санках спозаранку
Пса околевшего я.

§

Плевки сажая на ступени
И равнодушно теребя
Железные струны гитары,
Я терпеливо ждал тебя,
Где заказной убийца старый
В шлафроке длинном, без трусов
Во двор спускался в злую стужу
Спасать свою больную душу
Кормленьем жалких, тощих псов.

ПЕТЕРБУРГСКИЕ КАРТИНКИ

*

Обычный зрячий на чело
Повязку сложную цепляет.
Очкастый же одно стекло
Кружочком просто залепляет.

*

Как будто помершая птица,
Под деревом бездомный спит.
И, в дом пытаясь превратиться,
Кривое дерево стоит.

*

Он держит пыльную беретку,
Прохожих пальцами крестя.
И данную дитем конфетку
В кармашек прячет, как дитя.

*

Блеснет чердачное окошко
В пугающем скопленьи крыш,
Где в животе худая кошка
Несет проглоченную мышь.

§

За кромку леса солнце село,
Пощекотав лучом котят.
На ветке яблоко висело.
Его по-разному хотят:
Садовник старый, полуспящий
Под сенью яблонь в гамаке,
И дезертир в дырявом сапоге,
Деревней пыльной проходящий.

§

Тихим зимним вечерком
С моего стола тайком
Кошка рыбу утащила.
И издохла, рыбу съев.
Лошадь кошку укусила.
Пала лошадь, вставши в хлев.
А мужик из той кобылки
Сделал длинной колбасы.
Ел и я, держа на вилке,
Колбасы такой кружок,
Когда дома из бутылки
Угощал меня дружок,
Под рубахой пряча ножик.

§

Я наверно слишком добрый:
Яйца пестрые снесли
Птицы за ночь в башмаки,
У порога мной оставленные,
У порога твоего.

§

Опять пришла, опять настала осень.
Расстроены бандуры и виолы.
Опали все листы: деревья голы.
И у меня в душе настала осень.
И я стою, главу печально брея.

§

В знойной городской пустыне
В середине лета,
Где на плитах не остынет
Гильза пистолета,
Дядька с лысой головой
Кружку протянул с водой.

Мальчик, духом нищий,
Робко в руки кружку взял
И по буквам прочитал
На железном днище:
"Вылилась водичка."

§

Толпой зажат разгоряченной,
Заморыш пыльный, закопченный,
На подоконник ловко вспрыгнул
И, в раму вставши, звонко крикнул:
"Не бейте, люди: я – окно!"
Но людям было всё равно.

§

Здесь я плясал, на этих вот камнях,
С пшеничным ветром в желтых волосах.
Плясал, разувшись, чтобы не стоптать
Своих блестящих башмаков.
Без башмаков плясал я на камнях,
На башмаках моих плясало солнце.

§

В комнате светлой старуха сидела,
Голову свесив устало.
Алая роза, что только созрела,
В синем кувшине стояла.
Старая грустно склонялась над ней.
Стрелки отмерили несколько дней.
Алая роза засохла, увяла.
Тикали ходики глухо.
Старая роза в кувшине стояла.
Рядом сидела старуха.

§

На берегу монах сидит
И в воды темные глядит.
Рукою камень поднимает
И в тихий омут опускает.
И молится, пока тот не достанет дна.
Среди ветвей луна видна.
Звезда на волосы садится,
А я стою, чего-то жду.
И слышу: скорбно плачет птица.
И в пятке чувствую звезду.

§

Я был у мамы на могиле.
Кресты синели величаво.
Жуков согласное гуденье.
Оград блистающая сталь.

У мертвых есть святое право
На вечное землевладенье,
А у живых – на долгую печаль.

§

На склоне осеннего дня за холмом
В желтеющей зелени вязкой
Стоял одинокий бревенчатый дом,
Зелёной покрашенный краской.
И я там стоял, как дурак неземной,
Утратой своей опаленный,
Пытаясь увидеть границу, в какой
Становится желтым зелёный.

§

Ломали ветви дети,
На дерево забравшись.
А дед в весеннем свете
Грозил им костылем.
И женщина красивая,
Не выдержав разлуки,
На землю положив дитя,
В тоске ломала руки,
Но верила: он жив.

§

Когда худые ветви верб
Над черным омутом нагнулись,
И птицы к югу потянулись,
Он взял забытый ржавый серп,
Дремавший на дырявой крыше,
И к увядающим цветам
С улыбкой дьявольскою вышел.
И, увяданье обгоняя,
С серпом щербатым бегал там,
Цветы поникшие срезая.
Вдали повозка показалась.
А он смеялся, падал в грязь.
Здесь смерть, дурачась и смеясь,
Сама с собою состязалась.

§

Я понял, что такое ось,
Змею стрелой пронзив насквозь.
Змея не может изогнуться.
А мне осталось улыбнуться,
А мне осталось попытаться
Тугие губы изогнуть.

§

В скверике несбывшихся надежд
Я сижу на дряхлой лавке.
Я сорвал уже всю злость,
Острую швырнувши кость
Голодной и беззубой шавке
В скверике несбывшихся надежд.

§

Вокруг него стояли стулья.
А он средь них стоял в печали.
И пчелы тяжкие летали
Вокруг него, как возле улья –
Глухого ящика без входа –
Не нарушая хоровода.

§

Высокий лысый человек
Стоял без шляпы у залива.
А в глубине холодной рыба
Стояла, так же молчалива.
Но грохотал на небе гром,
Как отзвук отдаленной битвы.
И человек бежал бегом,
Шепча бессмысленно молитвы.

§

По лугу ходит мальчик
И воздух прутиком сечет,
Бездумно зол и ловок.
Гуляет мальчик на лугу,
Где боже крошечный пасет
В траве своих коровок.

§

Плотник в дереве сплошном
Ковшик маленький с ковшом,
Хитро щурясь, замечает
Оком опытным души.
Так полночный астроном
Зорким оком различает
Среди звезд свои ковши.
Ковшик – дети чтоб умылись.
Ковш – уставшие напились.

§

У потухавшего огня
Сидели мы с отцом седым
На склоне пасмурного дня.
Я плакал оттого, что дым
Тянется к живым.
Дым тянется к живым.

§

Плыл челнок по речке мелкой,
Задевая днищем дно.
В кронах вязов прыгал белкой
И хотел собрать в одно
В пыль рассыпавшийся стебель
Неуклюжий рыжий ветер.

Я сижу на берегу –
Вод теченье стерегу.

§

Среди полей, в слепящей снежной дали,
Который день стоит наш эшелон.
И нынче мы отправимся едва ли,
И я лежу, в былое погружен.
На наш вагон, на вымокший перрон,
На новые шинели и на шали
Ложился снег, и крепко обнимали
Мои друзья своих любимых жен.
А я тогда смотрел тебе на брови,
Пытаясь всё сказать, что не успел,
Но брови вверх ползли на полуслове.
И я тогда в глаза тебе смотрел.
Но чаще всё – а отчего: не знали –
Глаза твои пушистые мигали.

§

Я в лес вошел, плащом окутан.
Кругом лишь белый цвет и черный.
Стоят деревья величаво
С прямыми черными стволами.
Лежит снегов ковер дырявый.

§

Какие в этом мире дали! –
Разглядывая цвель на корках,
Так думал мальчик на задворках.
И на спине его сияли
Коричневый синяк от скалки,
Рубец багровый от скакалки.

§

Лунный свет лежит на ручке,
На полу котенок лег.
Старушка опытная внучке
Пронзает уши для серег.
В окошке ночь синеет мило.
Меня стрелой насквозь пронзило.

А месяц, месяц в небесах
Блестит серебряной серьгой.
В белом поле темной ночью,
В поле белом темной ночью,
В поле белом ночью темной
Только конский бег
Да летящий снег.

§

Подле двери молча встал.
Руку длинную поднял.
Руку тощую простер.
Кисть сухую раскачал –
В дверь тихонько постучал.
И домой к себе проходит
Мимо заскрипевшей двери.
И лишь пепел там находит
Человек, веселый в вере.
Тих и синь огонь в глазах.
И летит зола в глаза.

§

Букварь, безумно улыбаясь,
На пол поставить я пытаюсь.
Ведь пол дощатый только полка,
Когда твой дом висит над бездной.
Гори ж, блестящая иголка,
В худых перстах моей любезной!
Горишь, блестящая иголка?

………………………………

Шьет себе рубашку
На человека Сашку.

§

Копье стояло у стены.
Копье дрожало.

А стражник спал и видел сны,
То змейкой маленькой свернувшись,
То длинной палкой растянувшись.

§

Из пепла воин не восстанет:
Его мятежная душа
Из пепла давний меч достанет
Рукой юнца, что не спеша,
Задумчив, брел по пепелищу
К скупому своему жилищу.

§

Скудный лес наш затопило,
И деревья без ветвей
Из воды торчат уныло,
Точно мачты кораблей.
Не грусти, поэт, об этих
Кораблях, водой укрытых,
Вот спадет вода, увидишь
Мачты кораблей зарытых.

§

Когда луна над прудом на ущербе
И шарики пушистые на вербе,
Выходят люди с прутиками вербы –
Лелеять свои тихие ущербы.
И раздается медленное пенье.

Они проходят скорбной вереницей.
Душа моя, нам стать бы, стать бы птицей,
Но я, как младший из расчета,
Кормлю утробу пулемета
Блестящею змеёю искушенья.

§

Что стоишь в проеме, дверь
Глупая, во весь свой рост?
Что ехидно завизжала?
Ангелу крыло прижала?
Прищемила бесу хвост?

§

Упав на голые колени,
Я колдовал над скудной мышкой,
Но воскресить ее не мог.
И веток праведные тени
Гонялись долго за мальчишкой,
Кричащим мне, что я не бог.

§

Без веревок и без дужек
Понаставили кормушек.
Схоронились, наблюдали:
Приучали птиц крылатых,
Птиц небесных есть с земли.

§

Собирались прутья в веник –
Рассыпался он на прутья.
Заплелись в корзину прутья –
Расплелась корзина в прутья.

И лежат они упруго
На полу в моем дому.
Все похожи друг на друга.
Вновь готовы ко всему.

§

Никто не видел, а я видел,
Как змея лизнуть хотела
Языком своим двойным
Стебелек да промахнулась,
И конфузливо свернулась.

Я стоял, святым храним.

§

Там, где мой светлый взгляд кончался,
Там начинался темный лес.
И я стоял; и я качался.
И кто-то шел наперерез
Там, где усталый взгляд кончался
И начинался дальше лес.