« вернуться
 

Константин ШАПОВАЛОВ

 

из СКРИЖАЛЕЙ

 

§

 

Золотая листва густо падала –
так земля ее властно звала,
что деревья казались лампадами,
выгорающими до ствола,

а когда лист последний от тополя
оторвался как вызревший плод,
старый парк стал похож на потопленный,
фантастический парусный флот...

Битва кончена... дух поражения –
запах прели и горек и благ,
но кто выиграл это сражение,
кто поднял черный с золотом флаг?


 

§

 

В рассвет замечены дымы – на каждом румбе.
Вот это да... Попались мы как воры в клумбе...

Теперь уже не избежать кровавой встречи –
Настало время заряжать и ставить свечи.

За здравие? Не догорят, тут не до шуток.
За упокой? Что каркать зря... за промежуток.

В бою как маятник душа: то здесь, то в небе,
И где остаться ей, решат злой рок и жребий.

Молись, пока из погребов ползут снаряды,
На броненосцах нет гробов, просты обряды:

Сейчас всех разом отпоют – на худший случай,
А в лучшем каждый для себя судьбу получит.

Ведь это роскошь, господа, на самом деле –
Остаться в море навсегда... Ведь вы хотели

За триста бед одним бокалом оправдаться?
Вот и пришла лиха беда поулыбаться.

Но вы, с улыбкой на лице, себе не врите,
Что мир, вместившийся в прицел, сорвался с нити.

Прицел – стеклянное окно с иного света,
Бросает отблески оно на наше лето,

И в каждом блике тень креста – две черных риски...
В пересеченье пустота и обелиски.

Попался, получи сполна и будь уверен,
Что не спасут ни ордена, ни крепость двери.

А оказался в стороне – твоя удача,
И вариантов вовсе нет, но есть задача:

Как легче поле пересечь – ползком, как гады,
Или, не пригибая плеч, от канонады?

Одна дорога, но путей для всех хватает,
И снова кто-то из детей в кругу считает:

Сапожник, царь, король, портной, герой отважный,
Решай скорей – кто ты такой, но лишь однажды.

Ведь если под обстрелом мир, где скрыты цели,
На выносной ориентир прицел нацелен.

На что угодно, все равно, ведь есть таблица,
Где воедино сведено то, что разнится –

Координаты дальних мест и близких судеб...
Одних карает тяжкий крест, других осудит:

Кто станет точкой выносной для артнаводки,
Кто не заметит за спиной замах короткий...

Судьба в людей палит огнем артиллерийским,
Тебя мишенью примет в нем, а бьет по близким,

Наводит в видимый предмет, стреляет в скрытый,
А попадает или нет – решит убитый.

Гуляет раскаленный град по серым башням,
Срывая с нас следы наград и дней вчерашних,

И тут же щедро раздает свои награды –
Кого от жалости убьет, кого с досады,

Кому-то грудь, кому плечо звездой пометит,
И вот уже теряют счет отличья эти.

Но помирать нам не пора, хотя и впору...
Пусть наседают крейсера – бить по линкору.

Одно орудье, но стрельба все так же мерна,
И улыбается судьба, как мы, примерно:

Кто еще видит – рад до слез, дым на линкоре...
Мы гордо задираем нос, скрываясь в море,

Наш долг исполнен, горы с плеч, легка дорога...
Что ж, господа, до скорых встреч в гостях у Бога.


 

§

 

Для всех живущих под Луной
Мир звездный – это Мир Иной.
Он существует с нами рядом,
Открыт умам, сердцам и взглядам,
Изучен вдоль и поперек,
Но, бросив звездные таблицы,
Мы поднимаем к небу лица,
И ждем таинственный намек...

Что там, на черной полусфере?
Миры? Хрустальные круги?
Друзья они или враги?
А может быть там просто двери,
В которые войдет душа,
Дела земные заверша?
Приобретенья и потери...
Кому судить, кому решать –
Кто мы: растенья или звери,
А может – Бабочки Земли,
Полжизни спящие в пыли,
И раскрывающие крылья
Когда звезда взойдет над пылью.
А может люди лишь забыли,
Что сами – капли звездной пыли,
И что когда-то вместе плыли
В густом туманном молоке...

Как струи пенные в реке
Кружились люди и светила
Пока неведомая сила
Не задержала нас в руке.
Теперь от звезд мы вдалеке,
Но так же связаны друг с другом
И так же чертим круг за кругом
На небесах и на песке...


 

§

 

Безликие лица,
без черт лица,
похожие –
как клопы,
начав
зачем-то
войну дворцам,
идут во главе толпы.
Их коллективный
разум пчел
мир хижинам
предпочел;
а я один
на один
с мечом –
безумство,
но долг влечет.
Безумный долг
навязал мне меч:
моя голубая кровь
не так,
не туда,
и не там
течет,
где ей
положено
течь.
Король без трона –
мишень плевков,
и развлеченья для,
из-под масок
и колпаков
шуты
плюют
в короля.
Их воля –
в волю пообличать,
фактами налицо...
и тонет звон
моего меча
в звоне их бубенцов.

Король толпы
и король в толпе –
два полюса,
господа;
безумно,
безумно,
хотел успеть,
но капала
не туда...


 

§

 

Виола, выгляни в окно,
я от любви к тебе сгораю,
поверь, с тобой я не играю,
игра окончилась давно...
Виола, выгляни в окно –
Со мною осень заодно:
твои черты небесной кистью
выводит пасмурный рассвет,
и, исполняя менуэт,
в зеркальных лужах тонут листья;
неприхотливость портретиста
портрет не портит все равно.
Виола, выгляни в окно...
Я пью волшебное вино
Кроваво-красного заката,
За явь, которую когда-то,
Ошибочно, считали сном.
Мечтам сбываться суждено...
Виола, выгляни в окно:
Там смелый рыцарь, славный паж,
И пароконный экипаж,
И замок с тысячью дверей...
Входи, красавица, скорей...
Войдешь, и у твоих колен
Склонятся: знатный сюзерен,
Наследный принц, великий маг,
И атаман лихих бродяг,
И гениальнейший поэт...
Входи – кого там только нет...
Там мудрецы и дураки...
И просят все твоей руки.


 

§

 

Я этот мир нарисовал,
А он меня заколдовал –
Такое странное кино.
Виола, выгляни в окно,
я от любви к тебе сгораю,
поверь, с тобой я не играю,
игра окончилась давно...


 

§

 

Когда вечернюю зорю трубач печальный мне сыграет,
я за собою двери рая, клянусь, мон шер, не затворю:
войду, со шпагой наголо, подряд два раза в ту же Лету,
чтобы Вы знали, что поэту со смертью тоже повезло...
Заклятьем Вашим я храним – неутоленные печали
нас вечным светом обвенчали – ну как теперь проститься с ним?
Прошу, не приспускайте флаг, прослышав вдруг дурные вести,
поскольку был убит на месте мой самый-самый злейший враг...


 

§

 

Что на крайнем Севере,
что на крайнем Юге
кружат каруселями
ледяные вьюги.
Нет ни там, ни там беды –
только льды под тучами,
только горы из воды
черт-те как закручены.
Там благополучие –
нет горячих точек:
справа в пол-европы
льда лежит кусочек,
слева в пол-америки
пролегает льдинка –
вот такая, деточки,
славная картинка.

Никого не душат там –
ни души там нету,
в этой странной пустоши,
царстве тьмы и света:
только ты,
да я с тобой,
с беленькой брюнеткой,
с той, что послана судьбой –
медною монеткой.
Долго я штурвал крутил,
долго курс прокладывал –
долго за торосами
силуэт угадывал,
все шпангоуты помял...
мял, пока не понял,
что была душа моя
тем ледовым полем.

Мне бы ей отдаться –
навсегда и сразу –
не пришлось бы драться
на зло дурному глазу,
льды обломками рогов
засевать как пашню...
да что возьмете с дураков
кроме рукопашной.

А теперь пустил вперед
душу мою грешную,
ведь теперь ее черед
на карнизе тешиться...
может, шаг еще и вниз,
да сомкнем объятья –
будь он проклят, тот карниз,
что не смог унять я.

Что на крайнем Севере,
что на крайнем Юге
кружат каруселями
ледяные вьюги:
схожая природа,
да полюса различны...
никогда не встретятся
эти два величия


 

§

 

Проходит все, но люди склонны
жить по велению страстей,
и постоянно бьют поклоны,
и вечно жаждут новостей,
хотя, что ново в мире этом?
Луна по-прежнему одна,
и звезды светят тем же светом,
и так же всходят семена...
и мы: смеемся и рыдаем,
как все прошедшие века,
ревнуем, буйствуем, гадаем,
грустим, надеемся слегка...
Все как всегда: смелы, трусливы,
добры, жестоки, падки к злу,
растем, возделываем нивы,
и превращаемся в золу.
Что движет нами? Жажда власти?
Азарт вступающих в игру?
Одни лишь страсти,
страсти,
страсти
присущи нашему нутру:
они диктаторы и боги,
слепые судьи, палачи,
поводыри в дневной дороге
и маяки в глухой ночи.
Бредем,
подвластные их силе,
всегда наперекор уму,
от детских яселек
к могиле,
неся в себе
свою тюрьму...


 

§

 

Рыжая – любимая,
да только не родная,
я ходил по звездам,
а куда – не знаю:
за тобою шел ли,
от тебя – к тебе ли...
глубину не меряя,
попадал на мели.
Отмели пологие –
от любви до смерти,
рыжие – любимые,
морякам не верьте,
сыпанут брильянтами
да потом отчалят...
путь у них проложен к той,
что была в начале.

...а чем дело кончится
ей одной известно,
утопиться хочется
от чужой невесты.
Береги, любимая,
слов моих алмазы,
блеск от них придет к тебе
как от звезд – не сразу.


 

§

 

Жизнь ни жестока, ни добра...
добры – жестоки только люди:
о, детвора... о, детвора –
она ошибок не забудет,
напомнит, кем ты был вчера,
и что с тобою завтра будет.

Жизнь ни жестока – ни добра...
а ведь ты кем-то был вчера...
кричал "ура", под юбки лез
и говорил, что самый-самый,
и что ты ростом до небес,
и что живешь под небесами,
и что ты ангел, а не бес...
куда ты влез... куда ты влез...

Ну ты крутой... ну ты крутой –
тебе кричат, а ты не слышишь...
но, как ни странно, все же дышишь...
Спроси у тех, кто дышит рядом,
кто так же крут и так же глуп...
и твой потенциальный труп
отмечен будет нужным взглядом.


 

§

 

Вам предстоит узнать ответ на обличительные речи,
Лишь на сороковой рассвет – из тех, которых я не встречу:
Оставьте место за столом, и я предстану перед вами,
И расскажу вам о былом, но только – новыми словами.
Они придут из пустоты, и вы поймете, что поэты
Не просто люди, а мосты между двумя концами света...

   « вернуться