Владимир ГУСЕВ КРАСНЫЙ АПЕЛЬСИН

Я чувствую усиливающуюся тревогу. Как рыбки перед цунами. Нужно что-то делать, бежать. Ощущение пустоты нормальной жизни. Среди нормальных зеленых апельсинов, ненормальный красный. Тебя нигде нет. Я хватаю его и бегу искать тебя.

Стеклянный павильон метро. Лестница. Пятак. Эскалатор. Вагон. Тоннель. Поезд дальше не идет. Освободите вагоны. Все встают, толпятся у дверей, выходят. Я выхожу. Станция. Строгое длинное помещение. Поезд застыл. Гудит. Никуда не идет. Люди идут к прямоугольным колоннам, упирающимся в потолок, медленно занимают места у каждой грани колонны. Я иду к свободному месту. Поворачиваюсь. Прижимаюсь спиной. Затылком... Где ты?.. Поезд вздрагивает и начинает двигаться назад. В тоннель. Засасывает воздух в тоннель. Дует сырой ветер. Пыльные пластины висят вокруг электрических ламп пол потолком, их стучит друг о друга движением. Слышится их звяканье. Из-за правого ребра колонны доносится звук. Медленно выдвигается темное пятно. Зад лица... Движется назад... Дует сырой ветер. В противоположном конце станции проявляется голос. Ручной магнитофон. Я хочу быть с тобой. Голос. Поет болезненным голосом мужчина. Повторяет. Кричит. Но я хочу быть с тобой... Повторяет еще один раз... Кто-то думает, что этими словами можно выразить тот простейший и банальный элемент, составляющий небанальную жизнь... Мечта, любовь, желание, брак, измена, любовный треугольник, чужие дети, отцы и дети... Что еще... Успех. Неудача. Несчастье. Беда. Счастье. Всё общие места... Что ещё... Темное пятно выдвигается из-за правого ребра колонны за моим плечом... Проявляет интерес к моему апельсину. Красного цвета. Хочет получше рассмотреть желтую наклейку. Я не хочу... Я поворачиваю глаза вправо. Напряжённо. Я стискиваю пальцами твердый как камень апельсин. Хочу взглядом затолкнуть голову обратно. Мои глаза поворачиваются внутрь... Там... ты. Я не рассказывал тебе, один физик недавно предложил теорию гравитации. Ее суть в том, что массы не притягиваются, а приталкиваются. Дело в том, что Вселенную всегда пронизывает поток частиц. Этот поток давит на все тела, которые встречает их на своем пути. Два тела будут приталкиваться этим ветром, потому что закрывают друг друга от него. Этот эффект проявится тем сильнее, чем ближе эти тела и массивнее... Я прочитал об этом в библиотеке института... Я думаю... По тоннелю приближается шум. Притяжение или приталкивание?.. Из тоннеля с грохотом вылетает синяя глыба, битком набитая стоящими людьми. Нас с тобой, притягивает или приталкивает? Я вхожу в вагон. ... Худой хиппи. Опускает волосатый подбородок в ладонь, задумчивой рукой трогает длинные волосы высокой головы, смотрит. Черный человек в черной шапке. Чеченец... Сидит напротив меня. Толстая женщина с длинными волосами. Листает книгу, водит глазами... Шекспир. Девушка с белым лицом. Читает... Человек в черной ушанке ищет нейтральное положение своему взгляду. Девушка с ярким лицом, думает, мечтает. Человек в шапке на конце головы упирается своим взглядом в мой апельсин. Я поворачиваю апельсин к нему наклейкой. Поезд въезжает в станцию. Толстый старик, напрягает сиденье, поднимается с моего сиденья. Выходит. Стучит палкой о перила... Блестит палкой... Мальчик садится рядом со мной. Достает книжку. Раскрывает. Тихо читает вслух. Однажды, один араб магрибинец... Поезд замедляет движение. Останавливается в тоннеле... Мне нужно в другой вагон. Я встаю, подхожу лицом к двери. Беру рукой металлический поручень. Волосы попадают под мои пальцы. Русые волосы. Красивый пробор. Внимательный взгляд... Сладостны остановленные мгновенья перехода в гулкую тишину неосвоенного пространства. Долго удивительное эхо падения в черноту бесконечной первоначальности. Мертвенная остановленность лиц прежнего покинутого круга, и затем, их медленное движение перетекания в зияющую после тебя пустоту. Мучительное накопление напряжения и отрывистая определенность следующих действий. Радостное удивление и тихий страх, ощущения химической необратимости превращения. Она поворачивает красивое лицо. Чистые брови. Красный апельсин. Синий цвет моих глаз. Она смотрит на меня... В моих глазах летят черные птицы... Первобытный ужас и счастье осознания великой силы природы, как при рождении ребенка. Плесенный запах осторожного сомнения... Лицо... Я смотрю в стекло. Сквозь темно-серый бетон проступает черное лицо. За моей спиной стоит негр. Араб магрибинец... Вагон начинает разбег... ...Я передвигаюсь в следующий вагон. Иду вперед, преодолеваю ускорение вагона. Переступаю через ноги. Смотрю в стекло. Негр стоит за мной. Смотрит мне в лицо. Я бегу дальше. Новый вагон. Много света. Много людей. Разрешите пройти... Разрешите пройти... Подхожу к стеклу... негр. Блестящая черная кожа, черная одежда, красные ладони, золото. Мелькают в просветах вагонов, громадных станций, приближаемся к центру. Шум поездов... Страх проходит. Где ты? Красная нить моего апельсина в тоннеле метро. Что зовет его черную кожу? Краснота апельсина?.. Никого нет. Мелькают ребра тоннеля. Сидят люди... Я выхожу. Никого нет. Я иду, эскалатор везет меня вниз. Поднимает к глазам пол. Блестящие вертикальные трубки. За ними, за рядом ног лежит черное свалившееся тело. Лужа крови. Красная жидкость течет по камню. Капли красной крови падают в воздухе перед неоном. Выход в город. Я медленно иду. Поворачиваю. Поворачиваю... Толкаю прозрачную дверь. Выхожу в город. Почему он стремился за мной? Что ему было нужно? Араб, магрибинец?.. Я вхожу в город... Стеклянный павильон станции, выплюнувший меня, двигается назад. Асфальт идет к заполняющим поблизости видимое пространство домам. Редко работающие фонари неуверенно освещают груду пятиэтажных домов. Дорога начинает обрамляться кривыми трупами заборов, за которыми идет земля, местами покрытая травой, добегающей до кирпичных стен. Дорога углубляется в дома. Внутри стоят старые фруктовые деревья, щиты агитации. Дома образуют замкнутое безлюдное пространство без света. Я иду в центр. Детская площадка. Сажусь на упавшее бревно. Твои окна темны... Я проверяю апельсин. Втягиваю ноздрями воздух от поверхности. Нажимаю на толстую кожу. Ощущение странной вещи вызывает воспоминания о других непонятных вещах. Страсти. Она привела меня в этот странный сад. До меня долетает крик. Помогите! Я встаю. Тишина. Снова кричат из-за дома. Я иду за дом. Женский крик. Я перепрыгиваю через трубный забор и бегу за дом. Под фонарем мужчина вяло тянет женщину в сторону. Она не хочет идти. Они замечают меня. Расслабляются. Я подхожу ближе. Спрашиваю. В чем дело. Женщина объясняет, что она не хочет идти с ним. Он продолжает держать ее за руку, говорит, что она его жена. Она не соглашается. Говорит, что она его бывшая жена, уже не жена ему некоторое время. Он говорит, что она спит с другими. Она чувствует себя неловко. Повторяет, что она уже не жена ему давно. Я вижу, что они оба старше меня и более матеры. Мужчина широкой рукой сжимает ее неюную руку. Они говорят о своем. Они смотрят на меня как на некую силу, которая решит их ссору. Вы могли бы решать ваши проблемы без шума и насилия, говорю я. Мужчина отпускает ее руку. Она идет в темный подъезд. Мы стоим. Мужчина говорит, что она ушла от него. Я возвращаюсь в сад. Твое окно уже горит... Я начинаю. Ты (тяжело дыша): Ты приедешь к нам в командировку? Я оседаю. Да... Ведь это же совсем не то! Это совсем не то!.. Я же совсем не этого хочу! Я беру себя в руки. Начинаю работать. Лицо, за ним плечи, грудь, бедра... Тебе хорошо со мной?.. Зачем... Зачем ты спрашиваешь?.. Я становлюсь безнадежно свободным... Ты же видишь... Я люблю тебя... Слышен шум вставляемого в замок входной двери ключа. Дверь резко открывается, в квартиру быстро входит бодрая старуха в трико. Быстро копошится у вешалки. Бросает взгляд на мои желтые сандалии. Движения постепенно приобретают спокойный темп. Постепенно замедляются. Она поворачивается. Медленно смотрит на мои желтые сандалии, валяющиеся в прихожей. Сандалии валяются в прихожей. Опять. Когда же... Когда же он наконец... Идет. Издает звуки ходьбы. Задевает ручку двери. Я резко закрываю тебя от нее своими плечами... Закрылись. Стоит... Кажется, у них там свершилось. Идет на кухню. Половой акт... Надо молоко поставить в холодильник. Такая жара. Идет на кухню... Смотрит в окно. Из-за неясных ломов на горизонте, над громадным городом в тумане поднимается красный апельсин. Старуха громко вскрикивает, падает как подкошенная. Отбрасывает падающим телом табуретку.

вернуться