Владимир ГУСЕВ

ДЯДЯ

 

И вот, в один прекрасный день я заметил, что вокруг меня остается все меньше и меньше хороших людей.

Что ты имеешь в виду?

Просто я понял, что поднимаюсь все выше и выше в обществе, и чем выше уровень, тем меньше хороших людей его достигают.

Что, распределение Максвелла?

Хорошие не могут чего-нибудь достичь, в смысле карьеры, не изменяя, не предавая, не обманув.

А, понятно... Но ты не прав. Я думаю, что эти как ты их называешь, хорошие люди, просто стали другими. В тебе говорит ностальгия по студенческим годам.

Ну, что значит стали другими!? Каждый человек время от времени оказывается перед выбором практической пользы или нравственного достоинства, и он поступает либо по закону, либо против него, он нарушает права других, либо не нарушает.

О каком законе идет речь? Какие права и обязанности? Личность не имеет никаких прав и обязанностей, кроме тех, которые она сама себе установит.

Прекрасно, но как же быть со справедливостью, равенством и свободой?

Но ведь равенство проявляется только в общении, то есть когда двое сталкиваются нос к носу, и оно есть всего лишь уважение другой личности, если вообще есть. В остальном же сплошное неравенство. В этом, кстати, состоит и справедливость. И свобода... И такая справедливость не обязательно не нарушает обычных законов и прав.

Но как ты определишь, личность перед тобой, или нет?.. Тут тебе потребуются обычные правила и законы.

Ничего не потребуется. Любой человек есть неповторимая личность.

Насколько я понял, Вы позволяете этой личности, таким образом, по сути встать между добром и злом, играть и тем и другим?

Почему же играть? Быть и тем и другим. Вообще, быть всем.

Прошу всех к столу, уже остывает.

Быть, а не казаться.

Спасибо, дорогая.

И следуя одному лишь закону, нельзя не нарушить других. Но и за такое нарушение, в наказание не кара, а метаморфоза, и жизненный поток, бурля, продолжает свое течение в новых формах!.. Это комментарий к Овидию, как раз подходит к теме вашего разговора.

Но знаешь, это ведь было, Мефистофель, Воланд; я – та сила, что вечно хочет зла, но!..

Это что-то грузинское?

Узбекский суп, Поля привезла рецепт из Ташкента, я решила в первый раз на вас попробовать. Съедобно? Надя, садись, садись, здесь, рядом со мной.

Потрясающе.

Но это удается единицам.

Идею универсальности прекрасно выразил еще Макьявелли в своем Государе. Быть всем, быть чудовищем универсальности. Вы конечно помните.

Да, да. Этим рецептом потом часто пользовались, и часто – прикрывая вполне определенные, я бы сказал, понятные интересы. И в нашей недавней истории тоже. Теперь мы все расхлебываем это.

Ну, какими только идеями не пользовались для прикрытия своих интересов. Однако, сами идеи в этом не виноваты.

Но если подходить к этому абстрактно, если взять у него идею человека как творца самого себя. Личности, безгранично продлевающей себя. Невзирая на все каверзы судьбы, и всегда готовой сразу использовать благоприятный случай.

Ты рассуждаешь как писатель, который проектирует своего героя. Так легко у тебя получается.

Линейная система?

Если тебе так хочется, дорогой. Хотя, впрочем... Все зависит от того, насколько сильна вера в свои силы.

Дороже тьмы мне темных истин нас возвышающий обман, это ты хочешь сказать? Тогда ты опоздал.

Но ведь и до и после Макьявелли было много идей, которыми обогатилось человечество. Ну, непротивление злу насилием, например. Почему бы вам это не взять.

Прекрасно, пусть она, эта личность, сопротивляется злу всем, но только не насилием. Но пусть и насилием!

Ну, это уж слишком!

Да нет, это очень просто. Ограничения пусть она себе сама положит. По собственному вкусу. Вот это вам будет свобода.

А как же вы решаете проблемы добра и зла? Гения и злодейства, так сказать?

Если вам нужен пример разносторонней личности, почему бы вам не взять Леонардо да Винчи. Он из той же эпохи.

Ну, Леонардо был беспринципным человеком, служил тому, кто больше платил.

Вы знаете, а ведь вы предложили прекрасное средство для решения всех проблем, прямо панацею. И как революционно. Любой некто воображает себя личностью, и тут же автоматически достигает предела совершенства. И как пить дать, он начнет тут же засовывать за пояс все человечество! Из таких революций обычно получается пшик. Вспомните хотя бы Казимира, который в один прекрасный день ощутил себя гением. И сразу же стал писать геометрические фигуры.

Ну почему же пшик... Нет, нет, его квадраты – это... это осколки большу-у-щего взрыва.

Ну, вы знаете, любой художник обязан ощутить себя гением, иначе какой он художник. Правда, совсем не обязательно, что это сделает его настоящим гением.

Об этом можно сулить по конечному результату.

А на второе будет плов.

Тоже из Ташкента?

Да, только конечных результатов не бывает.

Нет, плов азербайджанский.

Тоже Полин рецепт?

Да, она всегда что-нибудь привозит в этом роде. Вот эту зелень, попробуй... Вообще, путешествовать прекрасно!

А Модильяни презирал путешественников. Путешествия нужно совершать внутри себя...

Пойдем со мной. Мне нужно с тобой поговорить. – Дядя мягкой рукой берет меня за плечо и мы идем в его кабинет.

Ты меня волнуешь в последнее время.

Да?

Эта женщина и твои отношения с ней...

Что ты молчишь?

А что мне говорить?

Ты ещё молод, играешь со своей жизнью, устраиваешь из нее перфоманс. Я знаю, чем все закончится, чем все кончается. Ты думаешь, что сможешь обмануть,.. а я знаю, что из этого выйдет.

Например, тоннельный эффект может выйти.

Ты еще ничего не создал, но уже хочешь разломать.

Я ничего не создаю и ничего не ломаю, я просто живу... Вернее, существую...

Ты знаешь, мне иногда попадается какое-нибудь молодое и очень красивое лицо и я наблюдаю за его жизнью. Я вижу, например, как оно страдает от сознания своей молодости, от незнания, от неуверенности. Его порывистые движения, с которыми он в конце концов все-таки избавится от своей зеленой оболочки. Его поиски чего-нибудь трагического, что могло бы оправдать его существование. И понимаю, что оно избавится от настоящего ради какой-нибудь химеры, от того, что дано ему природой, ради того, что природе противоположно.

А между тем, это трагическое всегда присутствует в любой жизни. Оно как тень сопровождает каждый его шаг. Как возможность, которая не всегда осуществляется, но может в любой момент осуществиться. И даже если это происходит, он часто этого не замечает...

Природе ничего не противоположно. Все – природа.

Конечно, любовь к женщине может сделать мужчину счастливым. Но не только любовь. Нет, ты меня не понял... Я хотел сказать, не совсем любовь... Ты знаешь, что такое любовь? Подожди... Это сохранение. Это прощение, жертва. А ты придумываешь никчемные теории, ради которых готов разрушить свой дом и самого себя.

Берег моря. Истлевшие стволы деревьев, торчащие из мокрого блестящего песка. Старик в выгоревшем, старом пиджаке на голом загорелом теле. Шаровары, сабо. Местный житель. С робкой улыбкой что-то объясняет двум молодым парням и двум девушкам в купальных костюмах. Довоенная мода. Дядя улыбается. Его улыбка так и не изменилась с тех пор. Он ведет беседу, обнимает девушку за плечи. Он рад старику в сабо. И всему, что вокруг.

Каникулы в университете. Старик поворачивается, идет по песку, Они идут в другую сторону. В сторону моря. Отражаются в мокром песке.

Поля, в каком году был сделан этот снимок?

Пришел автобус! Надо спускаться. Ты возьми Полю. Надя здесь? Надя!..

Боже мой, где же она!..

Этот?.. До войны. Это Средиземное море. Он был там на каникулах один раз...

В 1930-м?

Не знаю... Может быть.

Как он умирал?

Не знаю... Тяжело... Нас не пустили к нему... Он девять дней был без сознания и нас не пускали к нему...

...

Пойдем?

Пойдем.

 



вернуться