В ХРАМЕ В ПОЛНОЧЬ
РАЗДАЕТСЯ ЗВОН КОЛОКОЛА
Все тщетно и печально так на свете!
Я дни свои за чаркой коротаю.
Лишь несколько имен из тьмы столетий
Нам сохранила старина седая.
Дворцы где ханьские и циньские, ответьте? —
Дожди их смыли и развеял ветер.
Мне юность снилась, радость и веселье, —
Я пел, плясал, ничем не озабочен...
Старик монах поднял меня с постели,
Ударив в колокол зачем-то среди ночи.
И вот стою, заснуть не в состоянье,
И ветра западного слушаю рыданья.
|
|
(Мелодия «Лантаоша»)
|
* * *
|
|
Написано в Саньшане.
|
Грядет девятый день луны девятой.
Его я ожидаю с нетерпеньем.
И он, как Праздник осени когда-то,
Продлится лишь короткое мгновенье.
Не оттого ль на сердце так печально,
Что жизнь проходит, порастая былью?
И только хризантемы, замечаю,
Сегодня всё такие же, как были.
Подвыпил я в беседке, что в Вансяне,
Но все же смог там совладать с собою.
А после в павильоне, что в Цзюсяне,
Совсем поник я пьяной головою.
Вороны в небе над стеной кружатся —
Доносится их хор многоголосый.
Велят мне поскорее возвращаться...
Поднялся ветер. Дождь ударил косо.
|
|
(Мелодия «Сицзянюэ»)
|
* * *
|
После выздоровления вернулся с
озера Эху и написал эти строки.
|
Лианами обвитые деревья
Свои вершины вознесли за тучи.
Над озером Дунху пронесся ливень,
И волны подымаются все круче.
Я приобрел недавно эту гору,
И мне она еще милее стала.
Но вот вернулся — и с тоской вздыхаю:
Седых волос прибавилось немало.
Пылают
Разрисованные свечи,
Бокалы
Белизной своей сверкают.
Встает хозяин и кружится в танце,
А гости в такт и дружно подпевают.
И, захмелев, я недовольно хмурюсь —
Не радуют забавы и веселье...
А что ж со мною будет на рассвете,
Когда наступит горькое похмелье!
|
|
(Мелодия «Чжэгутянь»)
|
* * *
|
|
Пробуждаюсь и пишу эти строки.
|
В воде смятенье облетевших листьев,
Подхваченных зеленою волною.
Змея, как тень, мелькнула. И у дамбы
Лягушек гам сменился тишиною.
Кружится аист на ветру, голодный,
Взъерошенный, с поджарыми ногами.
Не расцветут гортензии больные,
Исхлестанные ветром и дождями.
Где ищут выгоды
И гонятся за славой,
Там ненависть с враждой
Всегда живучи...
Передо мною что ни день, то схватка
Меж Мань и Чу на муравьиной куче.
О том, что есть и ныне в Поднебесной
Держава Хуайнань, никто не знает...
Я под Нанькэ очнулся от кошмара,
А солнце в небе все еще сияет.
|
|
(Мелодия «Чжэгутянь»)
|
* * *
|
|
Посвящается цаплям
|
Мы с цаплей здесь наедине
Над голубым ручьем.
Зову ее: «Иди ко мне,
Поговорим вдвоем!
Я знаю: не одна вода
Тебя к ручью влечет...
Но рыбкам в нем — как никогда —
Ведется строгий счет.
Я добр к тебе. Ты, в свой черед,
Не навреди им вдруг,
Пусть с нами в радости живет
Все сущее вокруг.
Белеет, видишь, там, вдали,
На берегу песок?
Водой там до краев залит
Пустынный островок.
Лети туда, во все концы,
Увидишь там сама —
Повсюду плещутся гольцы,
Кишит чилимсов тьма.
Лети, свой голод утоли
И возвращайся в срок.
Взгляну, как ветер шевелит
Твой милый хохолок.
|
|
(Мелодия «Цюэцяосянь»)
|
БЕССОННИЦА
Когда болезни подползут и старость,
Бег времени всю душу растревожит, —
Тогда одно короткое мгновенье
Вам тысяч цзиней золота дороже!
Я был природы данником исправным,
Я дань воздал горам, долинам, рекам.
А страсть мою к истории и книгам
Не залечил бы и искусный лекарь.
На хитрость хитростью
И дерзостью на дерзость
Умел, корысть отбросив,
Отвечать я...
Пусть люди друг на друга непохожи,
Но в их глазах видны их душ печати!..
Я жизнь мою от самого рожденья
Теперь припомнил и за фразой фразу
Пишу о том, что пережил когда-то,
Для сборника «Забавные рассказы».
|
|
(Мелодия «Чжэгутянь»)
|
* * *
Едва облетят и увянут
Цветы зеленеющей сливы,
Как следом пора наступает
Погоды холодной, дождливой,
Просвет — редким гостем на небе,
Дожди и туманы чредою...
Но силы весны закипают
В потоке бурлящей водою.
К чему мне богатство и знатность? —
Они в суету повергают,
И только порой выдается
Досуга минута-другая.
Нет, ярким цветком у дороги
Цвести в этой жизни не надо —
К себе лишний раз привлекаешь
Людей любопытные взгляды.
|
|
(Мелодия «Шэнчацзы»)
|
* * *
|
Сочинил экспромтом,
поднимаясь на холм.
|
Весною под цветущими кустами
Загуливаться чересчур не надо
И лучше подготовиться к печали,
Что к нам приходит в пору цветопада.
Из века в век цветы цветут и вянут —
Дождь хлещет их и осыпает ветер...
Забот не счесть. Но можно и смириться,
Лишь как-нибудь да жить на этом свете!
А если где
И возникает смута, —
Не беспокоит то меня нимало.
Нет в этой жизни ничего такого,
Что бы меня отныне волновало.
И пусть приходят новые заботы —
За старыми вослед их погоню я.
Лишь об одном теперь и помышляю,
Что вот с весною в дальний край уйду я.
|
|
(Мелодия «Чжэгутянь»)
|
* * *
|
Вернулся на озеро Эху и после
выздоровления написал эти строки.
|
Я в храме у ручья всегда с циновкой.
Прохладой веет. Осень у порога.
Клубятся облака, с водой сливаясь,
И к вечеру редеют понемногу.
Алеют лотосы, кренясь друг к другу,
Как пьяные, — волною их качает.
Молчит, ни звука не проронит цапля —
Свои у ней заботы и печали!
И впрямь, пожалуй,
Мне пора на отдых, —
Я размышляю,
Сам с собой в разладе.
И может быть, совсем не так уж плохо
Жить на природе среди гор и падей!
Еще не знаю, много иль не много
Сил поубавилось за день вчерашний,
Но только чувствую, что нет желанья
Всходить на самый верх высокой башни.
|
|
(Мелодия «Чжэгутянь»)
|
* * *
|
Посвящается начальнику уезда
господину У Цзысы
|
С вершиною в тысячи чжанов,
Покрытою льдами и снегом,
Сравню просвещенного мужа,
Высокой души человека.
В июне, когда даже туча,
Как жаркий огонь, пламенеет,
Посмотришь на эту вершину —
И сразу прохладой повеет.
А низкому человеку —
«Источник воришки» сравненье.
Не хочешь запачкаться грязью —
Его не касайся и тенью!
Повыше кувшин мой подвешу,
Да так, что рукой не достану...
Погибну от жажды, но мути
Губами касаться не стану!
|
|
(Мелодия «Шэнчацзы»)
|
* * *
|
|
Написано на стене по дороге в Бошань.
|
В годы юные, помнится, было мне жаль,
Что в стихе моем скорбь и печаль не звучали.
Затворялся я в башне,
Чтоб вызвать печаль,
Затворялся я в башне,
Чтоб вызвать печаль,
Я на башню всходил,
Чтобы петь о печали.
А теперь,
Чашу горечи выпив до дна,
Рассказать я о скорби хочу
И... молчу.
О печали поведать хочу,
А шепчу:
«Хороша ты, осенней поры тишина!»
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
|
|
Написано в Саньшане.
|
Радостный вестник весны,
Дождь прозвенел надо мной.
Самое время теперь
К пашне вернуться, домой!
Там я, не зная тревог,
Цинмин бы отпраздновать мог.
Долго сижу под окном,
Тихо и пусто вокруг.
Из-за стрехи до меня
Неясный доносится звук.
Ветер в ночи,
Месяц в ночи,
Тучи в ночи.
Ты негодуй, но молчи.
Мечется ивовый пух,
Цвет опадает с ветвей,
Иволга верещит,
Щелкает соловей —
Они не советуют мне
На озере жить в тишине.
Воля Неба — закон,
Знай повинуйся ему!
Но отчего это я
Мучаюсь — сам не пойму!
Ветрено вдруг,
Пасмурно вдруг,
Солнечно вдруг —
Неба извечный круг!
|
|
(Мелодия «Синсянцзы»)
|
* * *
Вижу: вернуться пора
К домашнему очагу.
Медлить с решеньем моим
Больше я не могу.
Знатным мне быть не дано,
Богатство — не суждено.
Годы уносятся прочь...
Знаю: не долог наш век.
Редко случалось, чтоб жил
Семьдесят лет человек!
Старость придет,
Немощь придет,
Хворь нападет,
Скорбь человека согнет.
То, что я славы искал,
Ставлю себе же в укор.
Все я изведал в те дни:
Страх, суету и позор.
Мне утешенье одно:
Это же было давно.
Ныне я дряхлый старик.
И на закате лет
Твердо себе уяснил
Правильной жизни секрет:
В праздности жить,
Допьяна пить,
Неучем быть —
Вот моих мыслей нить.
|
|
(Мелодия «Синсянцзы»)
|
* * *
Вот растаял туман. На пшенице роса.
И заброшенный пруд рядом прячется в ивах.
Все умыто дождем,
В небесах бирюза,
Все умыто дождем,
В небесах бирюза,
Тот же ветер весны.
Зелень вся в переливах.
Где-то, вторя друг другу, тиху и току
Протрубили сигнал к моему возвращенью,
Вызвав в сердце моем
И печаль и тоску,
Вызвав в сердце моем
И печаль и тоску.
Скорбны их голоса,
Заунывно их пенье.
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
А недавно обрушилась скорбь на меня.
Беспредельна, как небо, и всюду со мной.
Кто утешить захочет,
Кто сможет понять?
Кто утешить захочет,
Кто сможет понять?
Мне осталось лишь петь
О печали одной!
И все то, что ушло от меня далеко,
И все то, что теперь пережить суждено, —
Все овеяла грусть,
Все объято тоской...
Все овеяла грусть,
Все объято тоской...
Мне ж с семьей в Цзюцюань
Ехать надо давно.
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
Я один за судьбу отвечаю мою,
Небо спрашивать я ни о чем не желаю!
Одиноко
На башне высокой стою,
Одиноко
На башне высокой стою,
И в душе моей скорбь
Без конца и без края.
В неурочный вы час повстречались со мной:
Сон меня одолел, сердце отдыха просит...
Вам бы лучше, пожалуй,
Вернуться домой,
Вам бы лучше, пожалуй,
Вернуться домой...
И пускай ветер западный
Осень приносит!
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
|
На рифмы письмоводителя
Чэня из уезда Цяньшань.
|
Под горой Эхушань небольшой павильон
Сиротливо ютится у края дороги.
Ярким светом луны
Небосклон озарен,
Ярким светом луны
Небосклон озарен,
Ветер листья сухие
Бросает под ноги.
Кто поймет, что в стихе, вновь написанном мной,
Словно скованы стужей поэта дерзанья?
Тушь застыла. И кисть
В пелене ледяной,
Тушь застыла. И кисть
В пелене ледяной,
Ей теперь лишь и петь
Про печаль расставанья!
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
Каждый год мэйхуа в это время ищу,
Чтоб однажды увидеть улыбку цветенья.
Пали сумерки,
Тень обозначена чуть,
Пали сумерки,
Тень обозначена чуть,
Напоен ароматами воздух весенний.
Стих мой ясен и строг. Только где человек,
Тот, кому этот стих мог бы я предназначить?
Мэйхуа вся в снегу,
И в душе моей снег,
Мэйхуа вся в снегу,
И в душе моей снег...
За рекой Фоуюй роща в дымке маячит.
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
Пил опять я сегодня без меры вино,
Так что даже в глазах моих стало двоиться.
Но я все же танцую,
Пою все равно,
Но я все же танцую,
Пою все равно,
Только новою песнею
С кем поделиться?
Перед самой разлукой заметил я тех,
Что в сторонке стояли, смеясь надо мною.
Посмеялись — им что,
Посмеяться не грех,
Посмеялись — им что,
Посмеяться не грех!..
Здесь, на башне,
Я с ласточками под луною.
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
|
Захмелев, слушаю песню, что
взволновала меня, пьяного,
больше иных стихотворений.
Я записал ее, слегка подправив.
|
Вот и вечер. Бледней и бледней облака.
Дни — на убыль. Вокруг воцаряется осень.
И прозрачное небо,
И ясный закат,
И прозрачное небо,
И ясный закат,
Ветром дым от свечи по гостиной разносит.
И подумалось мне: в этом мире всегда
Торжествует вражда, человека снедая.
Велика та вражда,
Велика та вражда!..
На душе моей скверно,
Как никогда.
Да... А тут еще сянь вместе с ветром рыдает.
|
|
(Мелодия «Чоунуэр»)
|
* * *
|
|
В нарушение морали пью вино.
|
Когда Конфуцием бы Дао Чжи назвали,
Когда бы первому второго дали имя,
Тогда б и ныне Дао Чжи
Все мудрецом считали,
Ну а Конфуция
Глупцом бы величали...
Добро и зло —
Да есть ли грань меж ними!
Слова на досках нам бамбуковых что прочат? —
Тщеславие одно подогревают, право.
Умрем — и скоро муравьи
Останки в прах источат,
И промелькнут века,
Мгновения короче...
Так пей вино,
Гуляй себе на славу!
|
|
(Мелодия «Бусуаньцзы»)
|
* * *
|
|
Пью вино и ничего не пишу.
|
Лишь протрезвлюсь — и пью до ночи снова.
Потом похмелье — трое суток кряду.
В тепло и стужу,
Безразличьем скован,
Я зря живу
И не пишу ни слова —
За что ж богатство
Ждать себе в награду?
Взгляни на холм: чьи кости в нем зарыты?
«Кистей могилу» мне он вдруг напомнил.
Так сонмы книг
От нас веками скрыты,
Написаны
И скоро все забыты...
Давай же пить,
Полней бокал наполним!
|
|
(Мелодия «Бусуаньцзы»)
|
* * *
Все твердое, замечу вам, непрочно,
Таится в мягком прочности начало.
А если же
Вы верите не очень,
Я приоткрою рот
Для вас нарочно:
Язык мой цел,
Зубов — как не бывало!
Все коренные выпали. И то же —
С передними. Здесь щель давно зияет...
Она и впрямь
На лаз в стене похожа,
Но вы не смейтесь —
Вы меня моложе,
Все это вас
В грядущем поджидает!
|
|
(Мелодия «Бусуаньцзы»)
|
ПРЕДАЮСЬ ВЕСЕЛЬЮ
Когда подвыпью, предаюсь веселью,
И радостью душа моя согрета.
Да если б даже погрустить хотел я,
Не остается времени на это.
С недавних пор, читая книги древних,
Я понял, что нельзя ни в коей мере
Ни на одну строку в них положиться,
Коль говорить о Правде или Вере.
Вчерашней ночью принял я хмельного
И где-то под сосною очутился.
Спросил ее: «Скажи ты мне по чести,
И в самом деле я уж так напился?..»
Мне показалось, что сосна нагнулась —
Меня поднять, наверное, хотела.
Я тотчас оттолкнул ее сердито
И крикнул: «Прочь, тебе какое дело!»
|
|
(Мелодия «Сицзянюэ»)
|
* * *
|
Написал на пикнике на
рифмы Хань Наньцзяня.
|
Приход весны торопят ливень с ветром.
Поминовенья день наступит скоро.
Передо мною, залитые светом,
Открылись живописные просторы.
Паром на переправе вызываю,
Гуляю в ожиданье с ивой рядом.
А над цветами бабочки порхают,
На нежных листьях тута — шелкопряды.
«Зеленополья» здешнего
Хозяин,
Брожу я, руки —
В рукавах халата.
Вином все время и стихами занят —
В них моя слава, в них моя отрада.
Что будет завтра — пасмурно иль ясно, —
Я выпью все равно один средь ночи,
И от души я посмеюсь над теми,
Кто трезвостью своею озабочен.
|
|
(Мелодия «Линьцзяньсянь»)
|
* * *
|
|
Написано в Саньшане.
|
Пяоцюань не раз я вспоминал,
Где в удовольствие свое пожил.
Там я вина весь год не оставлял
И, как нигде, с поэзией дружил.
Схватили вдруг,
Доставили сюда,
Того и жди —
Произойдет беда!
Совсем я сдал, по дому не хожу —
Передвигаюсь с помощью людей.
Перед окном все время провожу,
Чтоб языком фазанов овладеть.
Мне дуцзюань
Совет один дала:
«Вернись скорей,
Забудь про все дела!»
|
|
(Мелодия «Шаньхуацзы»)
|
СНОВА ПРИБЫЛ В ЦИСЫ,
ЧТОБЫ ВЫБРАТЬ МЕСТО ДЛЯ
ПОСТРОЙКИ ЖИЛИЩА
С далекого запада
Катятся волны,
На десять ли — ширма
Из гор бирюзовых,
И радуги арка —
На тысячу чжанов.
Стою зачарованный,
Радости полный,
Почтенному Ду
В этот миг я подобен,
Кто многие годы
Провел на чужбине
И снова ступил
На порог «Цаотана».
Здесь вид Сечуаня
Во всем повторился,
И мне он напомнил
Об Юаньмине.
На старого аиста,
Мнится, похож я,
Что в небе парит
И гнездится на ветке.
Я часто смеюсь
Над улиткой ничтожной,
Повсюду влачащей
Свой кров за собою.
Возможно, и я
Здесь когда-нибудь тоже,
Когда воцарятся
И мир и порядок,
Заветное место
Себе облюбую,
Нарежу тростник
И беседку построю.
Гора предо мною
Стоит величаво
В убранстве зеленом
До самой вершины.
Похоже, она
Приосанилась даже,
Завидев меня,
Чуть смущенная встречей.
Цветам я и птицам,
Себе на забаву,
Велю танцевать,
Песни петь и резвиться.
Скажу облакам
И реке прикажу я
Встречать меня утром,
Прощаться — под вечер.
Воспевший вино
И возвышенных духом,
Ужель над природой
Я больше не властен?..
Смех феи внезапно
Донесся до слуха,
Над горным ручьем
Прокатился и замер:
«Ну что, старина,
Сединой убеленный,
Опять ты вернулся
К мотыге и плугу!»
|
|
(Мелодия «Синьюаньчунь»)
|
* * *
|
После выздоровления
сижу в Беседке облаков.
|
Себя я принуждаю больше есть,
Да только пища безразлична мне.
Монахом хворым жить придется здесь,
Как он, поститься много-много дней.
Я свое сердце
Со свечой сравню:
Пахнуло ветром —
И конец огню.
Сегодня утром облако одно
Клубилось пред глазами среди скал.
Но ветром прочь унесено оно,
И долго взглядом я его искал.
А не оно ль,
В соседнее село
Спустившись,
Дождь с собою принесло?
|
|
(Мелодия «Шаньхуацзы»)
|
* * *
Вся жизнь моя
Вину посвящена —
И не сочтешь,
Сколь выпил я вина.
Как много в вечность
Кануло деяний!..
Забудь о том
И чашу пей до дна!
Еще прохладно.
Дождь весенний льет,
С полей нигде
Цветеньем не пахнет.
За годом год
Уходят без возврата...
Смеюсь над ласточкой,
Что день и ночь снует!
|
|
(Мелодия «Шаньхуацзы»)
|
* * *
|
|
Прогуливаюсь один в Сияне.
|
К себе меня звали горы,
Но я не внимал их зову.
Хлебнувшему лиха вдоволь
Кто скажет утешное слово!
Теперь, когда жизнь на закате,
А в жизни одни лишенья,
Надолго сюда поселиться
Я принял ручья приглашенье.
Над горной вершиною месяц,
Свой свет разливая, восходит.
И вот он почти в зените
Повиснул на небосводе.
К ручью, что и чист и прозрачен,
Иду всякий раз и мечтаю.
И, слушая шорохи ночи,
В них мысли «Лисао» читаю.
|
|
(Мелодия «Шэнчацзы»)
|
* * *
|
Эти стихи написал в год жэньсюй,
в день моего рождения, и выразил
в них свои чувства.
|
Я шестьдесят три долгих года прожил,
Счет потеряв деяньям и свершеньям.
Быть может, поздно сожалеть — и все же
Вся жизнь моя достойна сожаленья!
Теперь я знаю: все не так, как должно,
Я поступал от самого рожденья.
И что сегодня мыслил непреложным,
Назавтра снова ставил под сомненье.
Вино же,
Утоляющее жажду,
Не истина, скорее — заблужденье.
Вот почему, испив его однажды,
Нет нужды предаваться размышленью.
И впредь,
Чтобы забыться от недуга,
Продлю с гостями сладкие мгновенья:
Мы будем пить и, захмелев, друг другу
Читать всю ночь свои стихотворенья.
|
|
(Мелодия «Линьцзянсян»)
|