Завтрак на мосту с видом на Хасанкой Сюрельген
  или наоборот

Д.М. – Дмитрий Макаров, журналист, не ночевавший дома.
А.Х. – Андрей Хитров, вебмасса.
Место действия – мост.
Вместо времени – мост.

Д.М.: Спасибо за завтрак. "Космополитен" был особенно хорош. Что-то среднее между пирожным и сливками – так же сладко и в меру густо. Спасибо.

А.Х.: Сахару туда действительно не жалеют. Бывалче сидишь где-нить в сером углу и думешь: "Неужели все так хорошо или меня где-то обманывают".

Д.М.: Как доктор Бромменталь скажу, сомневаясь: Все в самом деле хорошо, потому что тебя обманывают. Только не надо этого замечать. Это вредно, как российские газеты, – это я тебе уже как Фил Филыч говорю.

А.Х.: Из российских газет я читаю только Вести.ру – да и в ней только Time o'Click. Как профессор Преображенский ответственно заявляю тебе. Борменталь, не читайте тайм-о-клик во время еды – каша остынет, компот высохнет, живот будет работать не в том режиме.

Д.М.: Вот, пожалуйста, очередной пример информационного изменения реальности или, как будет угодно матрице, виртуальной реализации информации наоборот. Ты кушал и читал мне вслух. Этот клик во времени, а живот болит у меня. Помнишь про белого кролика и его лапку?

А.Х.: Я ничего не понял, кроме слова "виртуальный". Это значит, кажется, воображаемый... Зато мне есть что сказать по этому поводу. Сидя на "Навухудоносоре", не надо забывать, что все мы, освобожденные, продолжаем херачить на "Желтой стреле" к разрушенному мосту. Слышишь стук колес?

Д.М.: Слава Богу, я не читал этот загон Пилевина – но я ездил на триколорной "России", поезд N1, из Москвы в Хабаровск – это больше шести суток и знаешь – на третьи сутки стук колес пропадает из слуха, зато еще пару суток в Хабаре меня качало в такт. Но я о другом – есть такая притча. Парень покупает у торговца за пузырь счастливую кроличью лапку и она по его просьбе вызывает труп его друга. Ивентуально.

А.Х.: Ивентуально, это, наверное, от слова event – событие... Нас вот тут под Кнопфлера в такт качает. И ничего не поделаешь. Разве что чуть громкость прибрать, а то волосы электризуются.

Д.М.: Я всегда говорил, что твой шампунь – это деньги на ветер. Звонят, в каком телефоне звонят?

А.Х.: В левом. Здесь не телефонная компания, а сад расходящихся мошек. И Алиса отдыхает под кроной трехсотлетней криптометрии. Тсссс.

Д.М.: А я все время отвечаю – Стоянка торпедных катеров и уже чуть реже Дежурный по части старший лейтенант Макаров у аппарата. Представляешь, однажды оттуда ответили – А по части секса у вас что-нибудь есть?

А.Х.: по части секса у нас есть наш любимый врач-похметолог, Вероника Андреевна. Я вот только никак не могу представить этот твой гипотетический "аппарат". Мне мнится нечто среднее между свинцовым дирижаблем и немецкой игрушечной железной дорогой.

Д.М.: В некотором смысле так оно и есть – черный такой с блестящим постукивающим диском.

А.Х.: Как мундир анаръхиста?

Д.М.: Однозначно. И такой же взрывоопасный. А она хотела секса по телефону. Эстетка.

А.Х.: Понятно. Значит, мальчик Бананан – это ее отпрыск. Проклятая тварь, из-за которой никуда нельзя по-человечески прозвониться. Так вот и приходится вызывать меня по электронной почте, а получать по факсу.

Д.М.: А ты знаешь такого певца – Галича?

А.Х.: Я знаю другого – Вулича. Только он не певец, а писатель. И красный командир по совместительству. Но тоже человек неплохой, вон махоркой поделился. Гаванской.

Д.М.: М-да, у тебя всегда было много тараканов. Это признак многих интеллигентских квартир. Только зачем идти против судьбы и травить их. Это бессмысленно, как любая революция. Грязно и плохо пахнет. Правда, от насморка помогает. Но в разбитых носах насморка нет. Или есть?

А.Х.: Цимиса в них точно нету. Как сказал бы Кину Ривз, мне не нравится мысль о том, что кто-то контролирует мою жизнь.

Д.М.: Это тараканы.

А.Х.: Да, белокурые, тьфу, рыжекурые бестии. Они тут уже смотры самодеятельности устраивать начали. Все могу стерпеть, но не отечественную эстраду. Я их за две недели предупредил, что буду разговаривать с ними с позиции силы. Словам они не вняли. Теперь внимают дихлофосу.

Д.М.: Да судя по "Dire Straits" твой музыкальный вкус трудно испортить.

А.Х.: Стравинским?

Д.М.: Типа того, хоть божком назови, только не заставляй очки мыть.

А.Х.: Солнцезащитные очки не мыть надо, а протирать мягкой тряпочкой. А солнцезащитное пенсне – это вообще вещь одноразовая. До первого фулюгана.

Д.М.: Да, я теперь понимаю, почему Чехов не любил Бальмонта. Тогда не было солнцезащитных очков. А светило Светило. Даже во сне. "Ослепнуть от лучей приснившегося солнца – достойно Гомера". Кто сказал?

А.Х.: Кто там был его учеником? Он, верно, и сказал, чтобы хоть как-то оправдаться перед потомками. А потомки где? Вон там, на самом дне каньона. Блин, ветер тут не на шутку разгулялся...

Д.М.: Да прыжок в неизведанное – это не поссать с высоты. Хоть ветер и имеет большое значение. Кстати, ты думаешь о потомках, когда спишь?

А.Х.: Вот именно сейчас не думаю. Не всякий сон я могу так легко контролировать. Вот Котовский о судьбах России думал перманентно.

Д.М.: У моей мамы завивка "перманент", а воз и ныне там.

А.Х.: Если мы еще полчаса простоим на этом мосту у нас с тобой завивка будет типа "пергамент". Пора перемещаться. Куда теперь?

Д.М.: Дорогу Слонам падишаха. А мы пойдем на север. В след движущейся звезде.

А.Х.: В след движущейся пи… Ээээ, знаешь, дорогой, мой бортовой компьютер почему-то сообщает, что на север – это вниз.

Д.М.: Слева турки, справа турки – долбануть бы политурки.

А.Х.: В том, что мы топчемся, есть сюжет. Но топтаться мы тут можем долго, а сюжет развиваться должен. Так куда – вперед, назад? Тока точно.

Д.М.: Мне нравятся блондинки. А моя девушка взяла и очень давно перекрасилась в шатенку. Значит, она, если я ее люблю, с любой стороны блондинка. Тогда к нереальности.

А.Х.: Все, я понял. Ты втайне от меня сбрызнул кашу дихлофосом. Так тебе и надо, мухомор ходячий. Давай, решай, от тебе все зависит – либо к звездам, либо к людям.

Д.М.: А люди реальны?

А.Х.: Нет.

Д.М.: Я так и знал. Я так и знал, когда устраивался на работу в пресс-службу УВД. Нет ничего смешнее, чем читать об изнасиловании. Пригласила к себе неизвестного, а он ее изнасиловал в шесть утра. Он точно был нереален. И все равно я к ним.

А.Х.: Вот и ладненько. Просыпаемся.

Д.М.: Рота, подрем! Мать вашу!!!!