Евгений КАЛАКИН

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА. 29

* * *

не Гамлетом,
А Фирсом,
которого в финале
позабудут,
я буду.

БАСЕНКА

Пел Соловей.
Все щелк, да щелк.
Пел Соловей
да вдруг замолк...
и сразу все решили:
Наверно
придушили.

* * *

Переполошились.
Выскочили
          из огородов,
где сизовела
             капуста.
Приложили руки
               ко лбам,
вслушивались
до ушного хруста...
"Показалось..."
Вернулись
          на грядки.
Долго еще провозились.
И думали,
          что все
                  в порядке,
ничего не случилось.

* * *

Надо ж было
            так влюбиться.
Почему из всех –
                 Она!?.
Так Верблюду
             стала сниться
бедуинова жена.

* * *

Гроза грозила
              городу
разбоем,
         грабежом,
                   насильем!
и в этом городе
                чужом
я словно был
             за рубежом
и остро ощущал
               свое
                    бессилье!..
...за руки,
            на руки!
                     на вокзал!!.
в губы!..
к губам!!.
губами...
боже, да где же
                гроза!
было, ведь,
            в школьной
                       программе!!

ЭПИТАФИЯ

Был друг –
           да ушел.
Была жена –
           да увели.
Был талант – да весь вышел
Жил-жил
и не выжил.

* * *

Верю –
       в голубую каемку
                        на блюде.
Верю –
       что каждый сон –
                        вещий.
Верю – что где-то
                  красивые люди
трогают
        красивые
                 вещи.
Верю –
       они говорят
                   негромко,
больше – молчат
                и глядят
                         в небо.
Хоть бы
во сне
       постоять в сторонке.
Я рядом с такими
ни разу
не был.

ПЕСЕНКА

Вот
вернулся.
Что ж не рады?
Что же
       на цепочке дверь?
Нет икон.
Одни оклады.
Хочешь – верь.
Хочешь – не верь.
Ой,
    не стану
двери –
        с петель!
Не наделаю
           греха...
мягок
      мох
          в лесу
и светел...
не видал
         такого
                мха.
Брось, ты,
           Лихо,
осторожно
надо мною
          ворожить.
Не шепчи,
          что
              жить
                   не можно.
Нарисую!
Буду!!
Жить!!!

* * *

Семнадцать царей
полукругом сидят.
Семнадцать царей
обо мне говорят.
И тянется ночь.
И все слушаю их:
четырнадцать – черных
и трех
золотых...

* * *

Я спросил у попугая:
Чет мне выпал?
Иль Нечет?
Он ответил, не мигая:
"Я закрылся
           на учет."

* * *

Я ведь знал,
          что – прервете.
И нельзя
         помешать.
Убивают –
         на взлете,
когда трудно
             дышать.

* * *

Я сижу в пивном подвальчике,
ай, какая вышла чушь:
у нее кольцо на пальчике
и, должно быть,
                славный муж.
Все плывет и тихо
                  кружится...
Я хочу здесь умереть...
Эй, гарсон,
            еще полкружицы
на оставшуюся медь.

КОРОВАМ

К своей беде
не знали слова "рагу"
или к благу...
шли к воде,
мочили рога,
пили зеленую влагу.

* * *

В старом стеганном
                   халате,
В мягких шлепанцах
                   на вате
ходит в доме
             Тишина.
Я – один.
И ты – одна.

НА ЭСКАЛАТОРЕ

Лейтенант,
       ей понравятся
                  эти цветы,
Что держите вы у груди
       в целлофане оберточном.
Лейтенант,
           счастливого вам пути,
только,
        знаете,
                не засиживайтесь у нее
до ночи.

* * *

Я уйду.
Закрою тихо двери.
Вышло так,
           что не сумел
проститься.
Дай вам Бог,
         не ощутить
                 потери.
Я был сном,
что больше
           не присниться.

* * *

Я себя по крошкам
               выкрошу.
У твоих
        рассыплю
                 ног.
Я тебя у Бога
              выпрошу.
Если есть он,
              этот Бог!

ПЕСЕНКА

И не встретить мне Вас наяву
по весне,
по весне...
Купидон, не тяни тетиву –
то во сне,
то во сне...
Все во сне, все во сне, Купидон!
Не тяни
тетивы...
И не встретить мне Вас наяву...
или будете снова – не Вы.

* * *

Желтенькие
        желтенькие
                желтенькие
                        шторы.
Пестренькие
        пестренькие
                пестренькие
                        споры.
Тянется
        тянется
                дым сигарет.
Однажды хватятся –
                   а меня
                          нет.

* * *

Упал.
  Собрал в комок
              все тело.
И пусть колени
             вмерзнут в лед.
Я позабыл,
           что надо делать,
когда конвой
             кричит:
                     "вперед!.."

* * *

Чего хочу?
Хочу повеситься.
Сюжет!
       с идеею
               бредовой!!.
Два месяца
           в окне...
два
месяца...
Один –
       медовый!

ПЕСЕНКА

Много солнца, моря,
                желтого винограда.
Капля у виска –
                как льдинка
                         мятная.
Твое лицо –
            рядом,
и это –
        самое невероятное.
В какое время,
           под каким именем –
                         совсем неважно.
Губы
     были сухими –
                   стали влажными.
Солнце жгло спины,
                   а под вечер
догорело рубином
                 в твоем колечке.
Стряхивала с колен песок –
                      пальцы дрожали.
Сказала:
         вот и все.
Не провожай.
Коснулся:
          жалеешь?
Улыбнулась:
            нисколечко...
И тут кто-то невидимый
позвонил
         колокольчиком.

* * *

Из далекого времени,
                     верую!
Не сменив пропыленной
                   рубашки,
в эту глупую
             дверь фанерную –
Здравствуй!..
маленький...
это –
ромашки.
Ты их ставишь в кувшин
                    на окошко...
...долго в венчиках
                    таяла медь...
неужели,
         всего
               на немножко...
.....................
видел Бог –
я старался
успеть.

* * *

жеста незавершенность...
полуобъятья пугливость...
чувствовалась
              обреченность.
...все так и случилось.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ваш браслет на руке –
                      из меди.
В этом климате он –
                    зеленый.
В этом климате –
                 в ярко-оранжевый
            вызревает хурма.
И дурман занавес –
                   лиловый,
и Вы слышите как
                 в столовой
пробивают часы
               двенадцать,
            а потом еще
                        два.
И гуляет по саду
                 Некто,
и по шуму он –
               фиолетов,
и никто не знает
                 об этом –
              только Вы
                  и немножко
                             я...
Он фруктовый
             жует ирис...
                          тс-с-с...

* * *

Лучник, лучник,
где твой лук?
              – он еще
                прутом в лесу.
А где наконечники
для твоих стрел?
              – они еще
                рудой в земле.
А где ты сам,
лучник?
              – а меня уже нет.

* * *

На охоту в лес осенний
он ушел, не попрощавшись.
Вынул старое ружье,
свистнул рыжую собаку...
Долго-долго прождала,
все дверей не закрывала...
долго-долго лес шумел...
......................
Шли дожди и стерли имя
на плите его могильной.
......................
а вчера на остановке
чья-то рыжая собака
подошла к ее ногам...
Но собаке кто-то свистнул...
    как знаком был,
                    Боже!
                          посвист!..

* * *

Вот и все.
Я завою
        с надсадой
на траву,
          на куски
                   кирпичей...
вот и все.
Никого
мне не надо.
Я – ничей
Я – ничей
Я – ничей...

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вы – гениальны!!!
Я – бездарен.
Провинция. Лето.
Цианистый калий.