Я вынужден, я занимаю нишу,
Я слишком слаб, чтобы меня убить.
Прости меня за то, что ненавижу
И вынужден прощения просить
И поминать влекущих и влекомых.
Понятно все, дождливая страна.
Над русским «и» качается луна –
Безжалостно, как дети насекомых
уничтожают с нежным любопытством
И обожают с редким постоянством...
Но противопоказана мне смерть –
«Запрещено» на здешних перекрестках,
На всех скрижалях, всем постам ГАИ...
Не матерюсь, поскольку альма матер,
И крест поклонный, словно вентилятор.
На Волге штиль, Россия в челноках
И в иноках, понятно все, как дважды два.
Зрение на глиняных ногах
Спешит сквозь строй торгующих – и каждый,
То спросом риторическим обидит,
То предложеньем сложносочиненным...
Но, господи, нелепые ресницы,
И негативы, словно плащаницы,
И я тянусь, отшатываясь снова
От запаха и голоса чужого.
Прости меня за то. что ненавижу
не только лишь тебя. Прости меня.
Прости меня за то, что я люблю
не только лишь тебя. И в эту полночь
Жалею многих и желаю многих.
Заискиваю, млею... и брезгливо,
Едва коснувшись, прячусь восвояси.
И страх с меня слетает, как вода.
И напеваю еле слышно песнь
козлиную, как будто я внебрачный
сын Зевса, и в трагедии замешан.
Как будто я по случаю, средь прочих,
Был приглашен и в списки занесен,
И галочкой отмечен, и зачеркнут.