СТИХОТВОРЕНИЯ

—————

Как грустно быть памятником: 
Во время снегопада 
Тебя засыплет снегом... 
И никто не подумает 
тебя очистить... 

—————

- Не ожидали? 
- Теперь - не ждала... - 
Та же драма, те же действующие лица. 
Опускающаяся мгла, 
Опускающиеся ресницы... 

Никто никому не хотел зла. 
Но, не дожидаясь развязки, шепчет ветер: 
"Я любви искала и не нашла: 
Её нет на свете!" 

—————

Я сон посылаю тебе, как письмо: 
Он слишком прекрасен и слишком печален, 
Чтоб сниться - одной. 

Бессонною ночью ли ты утомлен, 
Тяжелым ли бредом болезни измучен - 
Под утро уснешь... 

И будет хранить твой загадочный сон 
На лампу присевшая Синяя Птица, 
Мой голубь почтовый... 

—————

Одного ты не понял во мне: 
Как могу я любить издали, 
Если рядом с тобою - как снег 
Холодна, как молчанье земли - 
Будто годы в разлуке прошли.. 

—————

Слишком низкий звук 
не воспринимается человеческим ухом, 
но ощущается как чувство 
безотчётной, неприятной тревоги. 
Так море шумит (ночью) 
с частотой около семи герц, 
возбуждая в человеке ужас 
и болезненную тоску. 

И нельзя понять причину этого страха.
 
Так шумит страшный океан, 
набегая, ударяясь в берег жизни, 
океан Вечности. 
И никто 
не слышит его, 
но ужас, 
доходящий до истерики, до исступленья 
преследует нас всегда.

И нельзя понять причину этого страха. 

—————

В дни юбилеев, свадеб и рождений 
Какой-то холодок на сердце есть, 
Тоска выходит из привычной тени 
И говорит: "Не забывай, я здесь! 

Не забывай, ведь я твоя подруга!" 
Я не забыла, нет. Пусть будет так. 
И бьется сердце глухо и упруго - 
Всем и всему не в такт. 

—————

Уезжая, утешимся в письмах... 
Умирая, ничем не утешимся... 
целоваться нельзя на пороге... 
Сердце ноет - его прищемили 
Дверью поезда... 

—————

Встать ночью. Не зажигая света 
Зачем-то поспешить на кухню. 
И вдруг со всего размаху 
Удариться в закрытую дверь. 
И тут же, в темноте подхватить 
Мысль о конце света... 
Где-то плачет ребенок... 

—————

Что женская любовь, Канова, 
Тепло и трепет губ, когда 
Гармония, стекая с неба, 
Остановилась навсегда, 
В твоих руках застыв, и снова 
Так зазвучала белизной, 
Что ты поверил ей одной? 

Что женская любовь, Канова? 

—————

Но ведь Дагни не виновата 
Во всех истериках Мистерий, 
В своей красоте проклятой 
Дагни не виновата! 

Пусть будет сталь столь разящей, 
Как твое последнее "нет"... 

Тебя убьет амулет, 
А ей еще столько лет... 

—————

Нужно жить не вдоль земли, а вверх. 
Я ведь так и делаю, ты слышишь, 
Ты ни одному письму не верь: 
В день, когда получишь мой ответ, 
Буду я уже намного выше. 

—————

И Летний сад как будто ждет меня, 
Ему сегодня тоже нет покоя. 
Ты спрашиваешь: что это такое? - 
Когда они грустят, они звенят, 

Все наши статуи... Прислушайтесь, мой князь, – 
Едва-едва, но все же различимо... 
А если кто-нибудь проходит мимо, 
Они смолкают, будто бы стыдясь. 

—————

- А если не раскрылся парашют? 
- Да бросьте ваши глупости! Вы снега 
Белее. Успокойтесь, я прошу. 
Вы все поймёте. Действуйте вернее. 

- 0, как же жизнь бывает дорога! 
- Нет, ни о чем не думайте в полете. 
Так: левый угол - левая нога - 
Вы все поймете... 

—————

Догорела палочка-благовоние 
В пальцах моих. И упал 
Пепел последний на пол. 
Главное - не перепутать 
Одиночество и вечность. 

—————

О, пусть не выплеснется это наслажденье! 
Чуть недопить, чуть недоцеловать... 
чтоб тосковалось: что же с этим делать?! 
Пусть, как душа, не достигает тело 
Блаженства выражения в словах. 

—————

А из "Крестов" бежали ночью. 
Там долго драли глотки псы. 
Рассерженная осень в клочья 
Рвала огонь своей красы. 

Побег... Века воспоминаний... 
Кто он? Герой? Убийца? Вор? 
Мы не читаем их посланий, 
Стреляющих через забор, 

Но иногда тревожат блики 
Из-за решёток, как призыв... 
Лишь поутру затихли крики 
Встревоженного замка Иф. 

Тень Гумилева... Листья... Листья 
Летели умереть в Крестах, 
А облака лежали низко, 
Лежали прямо на мостах. 

—————

Ты снова плачешь, скорбной вестью 
Навылет ранена, насквозь. 
Но ты привыкла: только в детстве 
Пугает приближенье слез. 

В душе - где тонко - там и рвется, 
И возникает пустота. 
Причина слез всегда найдется, 
Всегда трагически проста: 

Болеет сын? Уехал милый? 
И невдомек тебе, слепой, 
Что это ангел чернокрылый 
Пришел позвать тебя с собой. 

—————

Жизнь легка, как хокку, 
На цыпочках пробежала! 
Здравствуй, третья строка! 

—————

Как странно: между нами города 
И люди... Километры и вокзалы... 
Они и не узнают никогда, 
Что были нам помехой - города 
И эти люди с грустными глазами. 
Они живут своею жизнью. Да, 
Они живут - как странно! - 
между нами... 

—————

Олеся, это осень. Осень, 
А это... Видно, в первый раз... 
Стою, не поднимая глаз, 
А уж она смутилась вовсе: 

Краснеет, месит в лужах муть, 
Еще не зная, что к чему. 

—————

А все-таки в расставанье 
Есть что-то от праздника вечности. 
Тонко плачет душа. 

—————

Когда же отвоет девятый, 
Отстанет сороковой, 
И дальше какие-то даты 
Отплачут положенный свой 

Срок, явится ангел прекрасный 
И весть принесет на крыле 
О том, что ты был не напрасно 
Всех лучше на этой земле. 

—————

Петербургом, потерянным раем, 
Не дразни меня. Ведь 
На Васильевском не умирают 
Даже те, кто имеет право, 
Те, кто должен там умереть. 
Ну, а я? Я совсем чужая, 
Я не смею даже смотреть 
На него... 

—————

Усни. Забудь, что я уехала. 
Все просто: осень и туман. 
Между обойными прорехами 
Крадется грустный таракан 

(Он тоже все чего-то ждет 
От жизни - рыжий идиот!) 

Усни же, пусть тебе помехою 
Не будет странный наш роман. 

—————

На Арсенальное набережной, помнишь, 
гранит изласкан нашими руками. 
Напротив Арсенальной у Невы 
глубокий обморок случается обычно. 
Нам ожиданье долгое привычно - 
над Петропавловкой салюта 
или счастья. 
Но слишком мрачен силуэт "Крестов" 
на фоне вечереющего неба. 
От слез моих Нева из берегов 
выходит и стоит, с упреком глядя. 

—————

У трех мостов мое мгновенье 
(Как фотография любви) 
Застыло - рядом с несравненным 
Роскошным Спасом на Крови. 

И удивлен усталый мир, 
Как долго может длиться миг. 

А там - все снег, там вечно едут 
Автобусы. Там синий свет. 
И замерзает Грибоедов 
(Не то канал, не то поэт)... 

—————

Не пугайте встречу поцелуем, 
Не касайтесь моего плеча 
И не говорите. Не найду я 
Слов, чтоб отвечать. 
Хватит взгляда, жгущего насквозь, 
Страшного, как прожитое врозь, 
Странного, как тот, с кем свидеться пришлось. 
Хватит взгляда... 

—————

Живого любила - 
Вернули мертвым... 
Что же... 
Мертвого буду любить - 
Вернется живой... 
Но когда я пойму, 
Который из них - дороже? 

—————

Я видела журавлей над Стокгольмом 
вечером, в феврале. 
Они летели медленно 
и близко к мокрой земле. 
Летели над Ратушей, 
где не будет банкета в мою 
честь, 
над домами-башенками, 
где живут, грустят, поют. 
И мне показалось, что есть 
надежда на то, что выживем 
для чего-нибудь. 
Облака оберегали крышею 
журавлиный путь. 

—————

Писем не жди. Будет зима, 
Холодная. А где взять другую? 
Так не любят - посуди сама - 
Так только тоскуют. 

Писем не жди. Это так просто, 
Если голова твоя полна 
Молчаливой готики, похожей на 
Морг на Матисовом острове. 

—————

Не надо об этом, прошу, обо всем, 
Что так ли, иначе касается смерти. 
Весна наступила. Вот мальчик веселый 
Гоняет кораблик. И прочие дети... 
А скоро цветы. А потом - отпуска, 
И вы о зиме позабудете летом. 
Тоска моя? Это еще не тоска, 
Я только прошу вас. не надо об этом! 

—————

Со дня твоей смерти 
не открывался рояль. 
Я думала: 
он забыл о тебе. 
Нет, не забыл. 
Теперь ты - 
приходя по утрам - 
заставляешь его 
тосковать и плакать 
не поднимая крышки. 

—————

Вы видели, как замерзает Нева, 
Как падает солнце в карельскую слякоть? 
Вы видели это? К чему же слова? 
А мне остается смеяться и плакать, 

Хотеть и бояться прихода зимы, 
Сжимая ладони со странною силой. 
Вот шкуркою льда покрывается мир, 
Как память всего, что люблю и любила. 

—————

В тот час, 
когда мудрая хозяйка 
спокойно запирает свою дверь, 
а безумная - запирая - 
задерживается на крыльце, 
чтобы посмотреть 
в сторону ушедшего солнца, 
в тот час, 
когда благодатная прохлада 
рождается - 
похожая на верлибр - 
и зажигаются огни, 
ты появишься на улицах моей деревни, 
на улицах моего мира - 
хмурый разведчик, 
изможденный странник. 
И я не успею вовремя 
закрыть дверь 
и даже не взгляну 
в сторону ушедшего солнца, 
ибо увижу взошедшее. 
И возрадуюсь. 

—————

Мне нравится высоких зданий 
Самозабвенье и полет. 
Наверное, и я когда-нибудь, 
Подобно башням вековым, 
Привстану, потянусь и вот - 
Лишь солнце выше головы! 

Есть Башня Олафа на свете. 
Она стоит и - видит Бог - 
Тот мир соединяет с этим, 
Соединяет нас с тобой. 

—————

Мне кажется порой, что я исчезну: 
сначала шея пропадёт, потом 
и талия - как сладкая сосулька, 
как леденец во рту ребенка тает: 
сначала тонкие его места 
все истончаются, и вот 
столь нежный хруст сопровождает 
его исчезновенье. Так и я. 
Но мне не сладко. 

—————

Какое блаженство - принять за любимого боль! 
Но страшно в тиши повторяется выстрел Верлена. 
И вновь прозревающий скверный мальчишка Рембо 
Спускается на колено. 

Всё в мире похоже. Нет шутки смешнее и злей. 
Душа на ветру ледяном и боса и раздета. 
Я землю целую, в надежде, что ты на земле, 
А не там, где-то. 

—————

Мой друг, она уже не пахнет: 
запах липы умер этой ночью 
(или может, насморк?) 
Я спугнул кошку 
огоньком сигареты, 
но даже в своем испуге 
этот зверь был похож на рысь. 
Видимо, былое начинает быть. 
И такая тишина на земле, 
как будто ты уже 
вернулся. 

вернуться