111. РАССВЕТ
(Пять часов)
Младенец заплакал...
Мирозданья вершины
на рассвете плача!
И крик петушиный.
Младенец заплакал...
Всего мирозданья
детские губы!
И холод ранний.
перевод Н. Горской
|
112.
На целый день
я отдаю мое сердце:
матери – розой,
морю – любовью,
славе – печалью...
Ночь на дворе,
а сердце мое, непослушный ребенок,
еще не вернулось.
– Спи, сынок, – шепчет мама.
Я улыбаюсь и уже засыпаю,
а его еще нет.
А утром:
– Сынок, полежал бы еще... –
Каким криком радости ты, мое сердце, во мне
теснишься за миг до того, как уйти!
перевод М. Самаева
|
113. СМЕРТЬ
Завороженно
– на воскресном солнце –
глядели в пустоту калейдоскопа
твои большие черные глаза.
И вот они, печальные, закрылись...
И ты теперь – пустой калейдоскоп,
душа твоя полна цветных узоров,
и, глядя вглубь, ты с них уже не сводишь
зрачков, завороженных навсегда!
перевод А. Гелескула
|
114. МОРЯ
Я чувствую, что в темной глубине
мой парусник на что-то натолкнулся
огромное...
И только. Ничего
не происходит! Волны... Тишина...
– А если все уже произошло
и, безмятежных, нас переменило?
перевод А. Гелескула
|
115. НОЧЬ
Крик среди моря!
Чье сердце, ставши волной, – о волны грусти! –
в море кричало? Голос, откуда голос?
Какие крылья тебя занесли в пучину?
...Каждый вал тебя увлекает, и – вал рассекая грудью,
острей, чем плавник дельфина, – ты снова исходишь
криком:
хрипом, хрипом, хрипом...
О, крыльев парус бессильный! На крыльях ласточки
хрупкой
все дальше, все глубже, глубже, глубже...
Крииик среди моооря!..
Разве поможет звездное эхо?
Крииииик среди моооооря!..
перевод Н. Горской
|
116.
Светозарная бабочка,
но красота исчезает, едва прикасаюсь
к розе.
Слепец, я бегу за ней...
Пытаюсь поймать...
И в моей руке остается
очертанье исчезновенья.
перевод В. Андреева
|
117. НОКТЮРН
Моя слеза и звезда
друг с другом слились, и в мире
стало больше одной слезой,
стало больше одной звездой.
Я ослеп, и ослепло
от любви небо,
переполненное до края
жалобой звезд, блеском слез.
перевод В. Михайлова
|
118. НАСТОЯЩЕЕ
Необъятное сердце
в ежедневном сиянии солнца
– дерево, шелестящее пламенем листьев, –
апельсин синевы небесной!
Да станет истина дня – великой!
перевод В. Андреева
|
119.
Был ее голос отзвуком ручья,
затерянного в отсветах заката,
или последним отсветом закатным
на той воде, которая ушла?
перевод А. Гелескула
|
120. ЛЮБОВЬ
Мое сердце –
словно свинцовая туча,
сожженная пламенем заката;
сжавшееся, потемневшее от боли,
пронзенное – светом, пламенем, золотом!
перевод В. Андреева
|
121. ВЕЧЕР
Блуждая средь равнин
в закатном золоте, мне говорит душа,
что с миром я — един!
перевод И. Андреева
|
122. БЕССОННИЦА
Ночь проходит, как черный бык, –
глыба мрака и страха с траурной шкурой, –
оглашая округу ревом, подобным буре,
сражая измученных и усталых;
и приходит день – белокурый,
жаждущий ласки ребенок малый,
который за далью где-то,
в обители тайны,
где встречаются все концы и начала,
поиграл мимоходом
на лугах заповедных,
полных тени и света,
с уходящим быком.
перевод Н. Горской
|
123. МОГЕРСКИЕ РАССВЕТЫ
Тополя-изваянья
серебрятся в тумане!
А неприкаянный ветер,
скользя над темным заливом,
колышет в размытой дали
землетрясеньем сонливым
розовую Уэльву!
В сыром жемчужном просторе
над Ла-Рабидой смутной,
где ночь покидает море, –
в рассветной остуде хмурой,
за соснами над лагуной,
в рассветной остуде белой –
сияющий образ лунный!
перевод П. Грушко
|
124.
Поэзия! россыпь росы,
рожденная на рассвете!
прохлада и чистота
последних на небосводе
звезд – над свежею правдой
утренних первых цветов!
Поэзия! зерна росы!
посеянное на земле небо!
перевод Г. Кружкова
|
125.
Пой, голос мой, пой!
Ведь если о чем-то
ты умолчал,
ты ничего не сказал!
перевод Г. Кружкова
|
126. БЕССОННЫЙ
Глазам, что бессонны,
быть может, я сон верну
у морей отдаленных.
Вдали от морей соленых
я не сомкну
моих глаз бессонных.
Плачи и стоны
слились в волну
желаний неутоленных.
Печалью бездонной
наполнили глубину
бессонницы перезвоны.
Не навеет влюбленным
любви новизну
ветер неугомонный.
Ветер неугомонный!
Позволь отойти ко сну
у дальних морей соленых!
перевод Н. Горской
|
127.
К тебе я в сон закрался,
чтобы найти, притихшая вода,
твоих глубин невиданные клады.
И я почти нашел, почти нашел –
там, в отраженье звездном
небес, таких высоких и прозрачных, –
нашел... Но захлебнулся твоим сном!
перевод А. Гелескула
|
128.
Что с музыкой,
когда молчит струна,
с лучом,
когда не светится маяк?
Признайся, смерть, – и ты лишь тишина
и мрак?
перевод А. Гелескула
|
129. ОДИНОКИЙ ДРУГ
Ты меня не догонишь, друг.
Как безумец, в слезах примчишься,
а меня – ни здесь, ни вокруг.
Ужасающие хребты
позади себя я воздвигну,
чтоб меня не настигнул ты!
Постараюсь я все пути
позади себя уничтожить, –
ты меня, дружище, прости!..
Ты не сможешь остаться, друг...
Я, возможно, вернусь обратно,
а тебя – ни здесь, ни вокруг.
перевод П. Грушко
|
130. ЗЕЛЕНАЯ ПТАХА
Я в реку войду,
пойду за водою следом
меж двух берегов зеленых.
Взгляну с берегов зеленых,
как все дальше бегу за водою следом,
как сливаюсь я на бегу
с красотой, остающейся на берегу!
Прощайте! Мне уходить не страшно,
оставляя себя в прекрасном!
перевод Н. Горской
|
131. РОДИНА
Откуда – лепесток
прозрачный солнца?
Откуда
лоб мыслящий, томящееся сердце?
Откуда – хлынувший неудержимо
поток поющий?
перевод Г. Кружкова
|
132.
Укоренился прочно;
где же они,
твои корни?
В том дне, который наступит,
в завтрашних птицах и травах!
перевод Г. Кружкова
|
133.
Белое облако вдали,
ты мертвое крыло – но чье? –
не долетевшее — куда?
перевод А. Гелескула
|
134. ЮГ
Бескрайняя, жгучая, злая
тоска по всему, что есть.
перевод А. Гелескула
|
135. ЗЕЛЕНАЯ ПТАХА
Я – здесь.
Но осталось мое рыданье
у рыдающих горько морей
на побережье дальнем.
Я – здесь.
Но бесплодно это свиданье –
у моря осталась душа
рыдающей данью.
Я – здесь.
Но вам я другом не стану,
потому что плачет душа
на побережье дальнем.
перевод Н. Горской
|
136. УТРО В САДУ
Спит ребенок в коляске...
Заливаются птицы.
На дрожащие краски
солнце в листьях дробится.
Сколько тянется утро
без конца и без края:
вечность или минуту?
О мгновенном и вечном
и не подозревая,
спит ребенок в коляске.
Заливаются птицы...
На дрожащие краски
солнце в листьях дробится.
перевод С. Гончаренко
|
137. ИДЕАЛЬНАЯ ЭПИТАФИЯ
Апрель! Одинокий и голый,
белый мой конь, мой скакун счастливый...
Взметнулся, подобно взрыву, и росы
пролил на розы; и камни ворочал
в руслах потоков и напророчил
потопы света и птичьи взлеты.
Твой пот, твое задыханье и пена
не по-земному прекрасны...
Скачи же, скачи, о мой конь атласный!
Апрель, апрель, ты вернулся –
белый скакун
растраченной страсти!
Взглядом тебя ласкаю, не отрываю
глаз от белой лунности лба,
где сверкает угольно-черный алмаз.
Апрель, апрель... Где же твой всадник светлый?
Погибла любовь, погибла, апрель!..
перевод Н. Горской
|
138.
Поймал ли тебя? Не знаю,
тебя ли поймал, пушинка,
или держу твою тень.
перевод А. Гелескула
|
139. ИДЕАЛЬНОЕ МОРЕ
Свет маяка –
словно вздох ребенка, который
почти что Бог — до нас едва долетает,
...Какие просторы!..
И мнится мне,
что зажжен маяк не для морей зловещих,
а для вечности вещей.
перевод Н. Горской
|
140. МУЗЫКА
Внезапно, как взрыв
пронзенной болью души,
страсти струя раздробила
тень – так настежь открыв
балкон, женщина, в ливне слез,
в наготе, простирает до звезд
порыв умереть ради смерти самой,
безумие жизни преодолев...
И – все, не вернется вновь никогда, –
как женщина или вода, –
но останется в нас, взрываясь, дробясь
огнем или отблесками огней, –
до скончания дней.
перевод Н. Горской
|
141. ПЕСНЯ
(серебристый тополь)
В выси – птицы пение,
а внизу – ручья.
Ввысь и вниз – стремление,
о душа моя.
К звездам – птиц влечение,
а к цветку – ручья.
Ввысь и вниз – смятение,
о душа моя.
перевод В. Андреева
|
142. МИНЕРВА
Как черная ночь глухая
полнотою мысли моей набухает!
– Все затихает
под сенью тени! –
Как проникает темень
в игольное ушко сокровеннейших откровений,
глядя застывшей зеленью звездного взгляда!..
Темень, сова извечных загадок...
перевод Н. Горской
|
143. БЕССОННИЦА
Земля уснула. Я один сейчас –
ее бессонный разум...
Когда б она могла,
с несметными богатствами своими,
повиноваться мне! Когда бы вдруг
ум чей-то новоявленный – мой ум –
стал управлять огромным этим телом!
О яркий день,
в котором, воплотясь,
томления ночные могут стать
той силою, что движет миром!
Дай мне проснуться завтра на заре
владельцем правды, вечной и свободной!
перевод Г. Кружкова
|
144. ПРИРОДА
Бесконечность моих устремлений –
красота, созиданье, счастье, любовь
сразу становятся мной,
И в бесконечность уходят без промедленья.
перевод Н. Горской
|
145.
Немая птаха,
пойманная смертью,
как смотришь на меня ты жалким оком
– чуть розоватым, тусклым угольком –
из-под совиных лап ее незримых,
как смотришь ты... да если бы я мог!
перевод А. Гелескула
|
146. РОЗЫ
Ты мертва,
почему же печаль, как живая,
на очей твоих смотрит, по-прежнему черных?
Неужели на смерть обрекается радость?
И единственно вечное — наша печаль?
перевод А. Гелескула
|
147. ПРИСТАНЬ
Мы спим, и наше тело –
это якорь,
душой заброшенный
в подводный сумрак жизни.
перевод А. Гелескула
|
148. ТВОРЕНИЕ
Изо дня в день –
как тяжек твой заступ, о свет! –
рыть и себя зарывать
в белые недра бумаги...
И карабкаться до передышки
в послезакатном...
...От белизны бумажного жара,
угольным солнцем сжигаем,
преображенный, взлечу.
перевод М. Самаева
|