Жизнь как жизнь
Место действия: Город Глупов, квартира Хитровых.
Лица: Дмитрий Макаров, Андрей Хитров
Действие: питье и разговор.
Д. М.: НЕ говоря о безотносительности наших жизней – мы уроды, да, да и да.
А. Х.: НЕ без этого. Но живем же. И красоту мыслим и зрим, однако... Да если задуматься – а кто красавец,
кто эталон? Венера Милосская – она же без рук. Глянь на статуи богов – у этого нос отбит, у того – палец...
Я даже молчу о египетских...
Д. М.: Мешая красное с прекрасным, хлебая первое с вторым. Все мы не красавцы. А боги – мне по душе
больше Лосский. Его мифотворчество о мифе – творческее всех древних мифов. Мы – уроды. НО к
счастью в другом плане. В плане возможности реализации планов и планирования жизни. Мы – химеры.
А. Х.: Тебе не кажется, что все возможности, кроме наших собственных, лежат вообще в другом плане
существования. Мы можем схватить только ту мышь, которая пробежала в пределах досягаемости наших
рук... или глаз.
Д. М.: То есть – все будет правильно, кроме того что будет неправильно. Согласен. Но Калакин когда-то
давно сказал: У тебя все будет по-настоящему, на чистом сливочном масле.
А. Х.: Я не люблю сливочное масло. И Калакин для меня – это строчки стихов на белой бумаге... ну, в
крайнем случае – на экране монитора. А в жизни он не существует.
Д. М.: Я тоже не любил сливочное масло. До армии просто ненавидел его. И лишь в армии научился
поджариваться на этом самом метафизическом масле – это была уже не первая сковородка. Кстати что
может поджариваться при температуре 45 градусов по Цельсию?
А. Х.: Я думаю, первыми сварятся мозги. Потом яйца.... А кто такой этот Ч-сский? Тоже миф?
Д. М.: Спроси у жены. Она тебе объяснит. Лоский – философ. Но важнее что мы давно заражены
восприятием жизни и жизнью в реализации безумных проектов. Это ли не миф. Наши реализованные
проекты живут кроме нас, помимо нас. И умирают помимо нас. Вот что страшно.
А. Х.: Проект умер! Да здравствует проект! Я тоже философ, зараженный реализацией... нет, реализмом
жизни. В конце концов, если какое-то произведение наше умерло – значит, оно когда-то жило. Согласись,
жить и умереть лучше, чем не-родиться или родиться мертвым.
Д. М.: Спасибо за утешение. Но проект был частью моей жизни. И часть жизни умерла. Вот так просто – я
любил девушку – большая часть моей жизни. И миф вокруг всего этого – тоже жизнь. То есть, как
минимум, метафизически мы породили что-то живое. Да и выключи чайник.
А.Х.: Любовь умерла! Да здравствует любовь! Ту-ру-ру. Вот и чайник. Но, если делать миф из
всего, что умирает – мы потонем в этой гуще.
Д. М.: Я умею плавать с 10 лет и читать с 5. А миф? Жизнь коротка, и если после тебя останется цветок на
окне и квартира на окраине – это конечно круто. Просто круто. Или наоборот.
А.Х.: 4 и 12. Но океана я не переплыву. После меня останется два дуба на окраине, и, по-моему, это не так
мало. И хватит о мифах. Мы ведем этот спор от начала времен, и за это время он успел стать
беспредметным.
Д. М.: Мифом. Да? Видишь как просто. Кто-то прочтет этот треп. Вдруг, предположим. И отразившись в
чьих-то глазах и умах (как умно сказал) станет еще одним мифоанекдотом.
А.Х.: Я узнал тебя, Мара. Здесь нет дерева, нет источника, но ты все равно пришел, теперь в обличьи
лейтенанта, и снова бросаешь против меня свои миражи...
Д. М.: Я не знаю что такое Мара. Но, а впрочем. Без «но». Я не хочу больше об этом говорить – мы другие
и ура. Они выбирают, мы выбираем. И только мы знаем что мы другие. Инакие.
А.Х.: Если, конечно, есть выбор. Можем поспорить – захоти мы купить бальзаму, вместо пойла в бутылке
окажется джинн. Сто пудов, с фейерверком и спецэффектами.
Д. М.: Ба-бах и ура – все желания исполняются. Ура – ты получаешь пару миллионов долларов, а я хотя бы
бутылку джина с одной «н» и тоника с хинином. Идет, то есть идем за бальзамом.
А.Х.: За исполнение любого желания приходится платить. И чем быстрей исполняется, тем дороже плата.
Не хочу дармового счастья. Пусть уж лучше он попотеет над установлением мира во всем мире.
Д. М.: Помню в детстве такого ответа всегда ждали учителя. А мне лучше все-таки джин-тоника, супчика и
кофе. Не будем делать из чуда культа.
А. Х.: От мифа до культа – как от телевизора до пульта. Джин-тоник – неплохая мысль. Только джин и
тоник отдельно. Бифитер–Швепс против Твис–2х2. Вот тебе и выбор...
Д. М.: Ага – самый большой миф – это несообразность нашей жизни. Тушенка «Великая китайская стена»,
водка «Печень». Наши желания и возможности. Жажда и ждать.
А.Х.: Добавь сюда рязанское Шоссе Энтузиастов, которое упирается в кладбище, первый автобус до
психбольницы и рекламу погребальной конторы на боку реанимации – и сложится вполне стройная
картинка...
Д. М.: Строить из этого жизнь. Нет ты подумай и мы в этом мире живем – вместе со своими мифами. И мы
инакие в стандартных флетах. С привычным для людей тщеславием и слабостями на передок и выпивку. В
этом-то и крутизна. Да?
А.Х.: Ошибочка, однако. Кто тебе сказал, что мы живем в одном мире с остальными людьми. Как там
сказал Шимода? «Неужели ты думаешь, что в мире банкиров и дипломатов есть твои самолеты?» И есть ли
уверенность, что людям в прочих мирах нужны наши мифы, наши самолеты и наши идеи?.. Кстати, а ты не
знаешь, почему все наши споры круг за кругом возвращаются к нашей бессмертной теме – личному
бессмертию...
Д. М.: Да потому что личное бессмертие – миф. И миф – личное бессмертие. Круг замкнут, выход есть –
еще по одной и
15.06.98 0:26:49
(продолжение следует)
